Гвардия тревоги - [49]

— Низачем, — согласилась Тая, аккуратно прочерчивая новую графу. И примирительно заметила: — Да эти таблицы в классе всего три человека и делают…

— Кто же, кроме тебя?

— Дмитриевский и еще кто-нибудь один…

— В каком смысле — кто-нибудь?

— Да это все равно, кто. Я не знаю, как они решают, может быть, даже монетку кидают. Или по очереди. А потом все с него списывают…

— Списывать — это нехорошо… — назидательно заметила Марина, не отрываясь от экрана телевизора. — Знания не усваиваются…

— А почему же не списывают с тебя? Или с Дмитриевского? — удивленно спросила тетя Зина. — Вы что, не даете?

— Почему не даем? Им просто не надо. Кстати, Дмитриевский в биологии плохо разбирается — неаккуратно делает, и ошибок много. У него они только задачки по алгебре, когда сложные, берут. А у меня им, кажется, неудобно. Они же, вообще-то, только у своих…

— Странно все это… — тетя Зина пожала плечами. — Что там у вас в классе происходит — я так и не смогла понять. Какая-то закрытая система…

— Ага! — с удовольствием кивнула Тая. — Именно так, как вы сказали, теть Зин, — закрытая система.

— Я вообще этого не понимаю! — Марина хихикнула последний раз и выключила звук. — Почему ты, Таечка, после школы все время сидишь дома и либо читаешь, либо учишь уроки? Почему не гуляешь, не ходишь к подружкам, не сплетничаешь про мальчиков, почему у вас в школе и в классе нет какой-нибудь общественной жизни, в конце-то концов? Ведь ты же сама все время говоришь, что твои одноклассники — на удивление сплоченные между собой ребята, так отчего же вы не организуете что-нибудь такое веселое и задорное? — Марина мотнула подбородком в сторону молчащего, но переливающегося разноцветными огнями телевизора. — Я понимаю, у нас в Сибири был маленький городок, но здесь-то, в Петербурге!.. Да даже и у нас в школе, когда я была в твоем возрасте, то и дело устраивались КВНы, «Огоньки», турниры «Хочу все знать!» и всякое такое…

— А когда я была в твоем возрасте, у нас были конкурсы «А ну-ка, девушки!» и «А ну-ка, парни!» — с непонятным выражением сообщила тетя Зина. — Мы там читали стихи и чистили картошку на скорость, а мальчики кололи дрова и собирали автомат Калашникова…

В дверь постучали.

— Войдите, — откликнулась Марина.

Соседка просунула в дверь голову, обвязанную полотенцем.

— Возьмите у себя трубку, а я в коридоре положу. Таю вашу к телефону, — сказала она и добавила, подмигнув девочке: — Такой вежливый молодой человек… Не упусти, Тайка!

Тая взяла трубку и слушала с таким выражением лица, какое могло бы быть в морозилке у пачки пельменей. Отвечала односложно и так, что сестры, как ни прислушивались, ничего не сумели понять. Потом положила трубку на место.

— Ну что? — не удержалась Марина.

— Мама, я сейчас на некоторое время уйду, — сказала Тая, закрывая тетрадь по анатомии. — В гости к Дмитриевскому.

— Он еще кого-то позвал?

— Нет, только меня одну.

— А… а что же вы там будете делать?

— Разумеется, что-нибудь веселое и задорное, — спокойно ответила Тая.

Марина беспомощно взглянула на сестру, которая не выдержала и рассмеялась.

— Таечка…

— Не волнуйся, мама. Ничего со мной не случится, — сказала Тая. — Там в квартире, скорее всего, еще бабушка и болонка.

— Папа, я не понял, — сказал Дима. — Как должны участвовать в этой твоей олимпиаде люди, у которых есть способности к математике, но нет компьютера?

Михаил Дмитриевич оторвался от экрана, записал что-то на листке блокнота и взглянул на сына.

«Сейчас он запускает у себя в мозгах программу, которая выведет на его внутренний экран мой вопрос, уже провалившийся куда-то на задворки памяти», — без всякого чувства подумал Дима.

— Это никого не интересует, — ответил Михаил Дмитриевич. — Данная международная олимпиада — вовсе не благотворительная программа. Ее финансируют несколько крупных западных корпораций. Их задача — отыскать молодые креативные мозги и купить их для себя. Всё. Фактически за свои деньги они хотят получить уже готовый продукт. Время одиночек, которые совершали гениальные открытия у себя на коленке, считая при этом на листочке в столбик, прошло. Или, во всяком случае, так полагают прагматические устроители данной олимпиады. Ребята, которые сегодня живут в Тьмутаракани и не умеют пользоваться компьютером, находятся вне сферы их интересов.

— Но это же несправедливо! — сказал Дима.

— А что, кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что мир устроен «по справедливости»? — удивился Михаил Дмитриевич. — В любом случае он ошибался.

Это было бы просто нерационально, так как понятия «справедливо-несправедливо» меняются со временем.

— Тебе не кажется, что понятия «рационально-нерационально» тоже могут меняться? — спросил Дима.

— Возможно… — подумав, сказал Михаил Дмитриевич. — Ты хотел бы обсудить это прямо сейчас? — он бросил тоскующий взгляд на страничку с цифрами, предваряемыми значками интегралов.

— Нет, папа, не волнуйся, — успокоил отца Дима. — Я вообще не хочу это обсуждать. Тем более что ко мне сейчас должны прийти гости…

— Это замечательно! — с воодушевлением воскликнул Михаил Дмитриевич. — Тебе обязательно надо общаться со сверстниками. Я читал в статье, что в твоем возрасте это вообще самая главная задача… К тому же твои гости, кажется, уже пришли. Во всяком случае, я слышу, как бабушка в гостиной с кем-то разговаривает…