Гвардии «Катюша» - [21]

Басов задумался.

— Пожалуй, это предложение заслуживает внимания, — сказал он наконец. — Прошу вас, Иван Николаевич, договоритесь обо всем в штабе артиллерии фронта, а я со своей стороны подскажу, — на усталом лице Басова промелькнула довольная улыбка.

На этом наша очередная беседа у секретаря горкома партии была закончена. Иван Николаевич задержался еще на некоторое время в штабе артиллерии фронта, здесь же, в Смольном, после чего мы отправились к себе на полигон. В пути я думал о предстоящих боевых испытаниях реактивной техники. Мысли мои опять вернулись невольно к тем памятным испытаниям 1939 года.

…В тот знаменательный день, 4 октября, на испытательной огневой позиции чувствовалась напряженная деловая обстановка. Испытатели и конструкторы, техники и рабочие — все здесь присутствовавшие в ожидании ответственного момента были в приподнятом, возбужденном настроении.

Как пройдут залпы? Как покажут себя при этом пусковые установки и снаряды?

Веских оснований для серьезных опасений не было: ведь при одиночных выстрелах неприятностей не происходило. Но то при одиночных… А как при залповой стрельбе? Условия-то во многом другие.

Эти вопросы, конечно же, волновали не только представителя Артиллерийского управления и конструкторов, они беспокоили и нас, руководителей испытаний, и рабочих.

День стоял ясный, безветренный и по-осеннему теплый, какие бывают иногда в эту пору в Ленинграде.

Поставленные на небольшом расстоянии друг от друга заряженные пусковые установки выглядели грозно и внушительно. Особенно впечатляла установка второго варианта — ажурная, красивая, взметнувшая вверх длинные направляющие.

Обстановка на позиции была не только напряженной, но и торжественной. Я особенно переживал этот момент: ведь через несколько минут мне предстояло произвести залп боевыми реактивными снарядами из нового вида оружия. Первой на максимальную дальность при угле возвышения 40° должна была стрелять установка второго варианта.

— Товарищ руководитель опыта! Все люди укрыты, наблюдатели готовы принимать стрельбу, связь с ними хорошая, можно начинать, — доложил мне арттехник Г. И. Требезов.

— Хорошо, будьте на связи с наблюдателями и повторяйте им мои команды.

Убедившись еще раз в том, что люди укрылись за защитными стенками и в рубке руководителей испытаний, я также укрылся за рубкой, где был установлен выносной прибор управления огнем, и очень громко подал обычную при стрельбах на испытательном полигоне команду:

— Внимание! Всем быть в укрытиях!

Эта команда была еще раз повторена и продублирована приблизительно в течение одной минуты частым звоном в колокол. Затем я достал из полевой сумки блокировочный ключ, вставил его в прибор управления огнем, и, повернув в боевое положение, вместе с командой «Внимание, залп!» начал неторопливо вращать левый маховичок прибора.

С каждым оборотом маховичка происходил протяжный выстрел, его звук сливался со звуком очередного выстрела, создавая сплошной раскатистый гул большой силы.

Неповторимый звуковой эффект дополнялся зрелищем лавины огня при движении снарядов на направляющих пусковой установки и огненными трассами за каждым снарядом на полете.

Через некоторое время донесся отдаленный громовой раскат рвущихся на местности снарядов.

Залп прошел успешно, все снаряды сошли с направляющих, пусковая установка была на месте и, по беглому осмотру, в целости.

После поданной мною команды «Отбой!» все присутствовавшие на испытаниях вышли на огневую позицию. Никто не мог скрыть радостного настроения, наперебой обменивались своими впечатлениями от только что проведенного залпа. Радостное удовлетворение выражали лица конструкторов, особенно ведущих конструкторов этой установки В. И. Галковского и А. П. Павленко. Не скрывал своего явного удовлетворения и В. В. Аборенков. Как много значила для него эта стрельба!..

Он поздравлял Ю. А. Победоносцева, конструкторов, нас — Е. И. Дроздецкого и меня — испытателей, отвечал взаимной радостной улыбкой обслуживающему испытания персоналу.

Е. И. Дроздецкий громко и весело что-то рассказывал В. В. Аборенкову.

Царило общее приятное оживление.

Однако не все были пленены этим настроением. Ю. А. Победоносцев подошел ко мне и спросил:

— Иван Евтихиевич, а что докладывают наблюдатели?

Этот вопрос не был для меня неожиданным, я уже успел переговорить с наблюдателями.

— Первые данные неплохие: все шестнадцать снарядов приняты наблюдателями в одном районе и дали полные разрывы. Но засечки приборами координат мест падения каждого снаряда не получилось — не успели, поэтому придется определять координаты методом непосредственного обмера на местности, — ответил я.

— Хорошо, но нельзя ли получить данные о размерах района по крайним падениям снарядов как по дальности, так и в боковом направлении?

В этом вопросе чувствовалось беспокойство профессора. Я снова связался с наблюдателями по телефону, получил примерные данные и передал их Ю. А. Победоносцеву.

— Ну что же, пока как будто неплохо, — успокоился он и, отойдя затем в сторону, начал рисовать в блокноте эллипсы рассеивания снарядов.

После осмотра и проверки отстрелявшей установки была проведена при тех же условиях залповая стрельба из пусковой установки первого варианта — по 24 выстрела в залпе.