Гвардейская танковая - [56]

После этого Демченко заявил: "Есть возможность захватить завод на ходу. Работают на нем советские люди, в основном военнопленные и гражданские лица, угнанные из Советского Союза в Германию. Из их числа тайно сформирован батальон, но у него нет оружия. Прошу выделить три танка, и завод будет в наших руках".

Мы с Кладовым переглянулись и задумались над тем, стоит ли принимать это необычайное предложение, сопряженное с немалым риском. Наконец полковник Кладовой сказал:

- Верить вам на слово мы не можем и поэтому танки не дадим до проверки достоверности вашей информации. Мы пошлем с вами разведчиков, разумеется, в гражданской одежде. Когда они доложат о правильности ваших слов, примем решение о посылке танков для захвата завода. Если же разведчики заметят провокацию с вашей стороны, вы будете уничтожены.

Демченко согласился с этим решением. С ним ушла группа из четырех разведчиков, возглавляемая моим ординарцем Александром Лобачевым. Как впоследствии он рассказал, в сумерках группа благополучно переправилась через канал и проникла в поселок Новавес. На заводе наши разведчики встретились со своими соотечественниками, которые, предчувствуя близкое освобождение из неволи, схватили своих охранников и посадили их в бункера. Убедившись, что все готово к захвату завода, разведчики, пройдя по разминированному перед этим мосту, вернулись в расположение бригады. С ними пришли несколько рабочих завода (Зеленый, Гук, Паршин и другие), впоследствии они остались в нашем взводе разведки. Привели они с собой и жену Демченко, киевлянку.

Когда разведчики доложили обстановку на заводе, туда направился танковый взвод с одним из вернувшихся разведчиков. Завод захватили быстро, как и планировал главный инженер Демченко, о чем донес мне по радио командир танкового взвода, оставшийся там для охраны завода.

Я доложил комкору генералу Е. Е. Белову о том, что мы овладели танкоремонтным заводом в Бабельсберге, на котором захватили 20 танков "пантера", более 200 танковых двигателей и 50 бронекорпусов. Решил выделить для его охраны один танковый батальон. Он ответил, что одного танкового батальона недостаточно для этого города, поэтому посылает туда 63-ю танковую бригаду, с приходом которой мы должны отвести свои танки.

По выполнении этой задачи Демченко, оказавшийся разведчиком, прибыл в расположение нашей бригады. Вскоре из штаба армии прилетел генерал, поговорил с разведчиком, и оба тут же улетели. Жена Демченко на некоторое время осталась в нашем медсанбате, где помогала ухаживать за ранеными. Позже она уехала к родителям в Киев.

28 апреля бригада получила новую боевую задачу - к исходу дня прибыть в район города Беелитц, расположенного в 20-25 километрах юго-западнее Потсдама, для оказания помощи 5-му гвардейскому механизированному корпусу в уничтожении отдельных групп 9-й немецкой армии, пытавшихся прорваться на запад из окружения, на соединение с немецкой 12-й армией Венка. До этого 5-й мехкорпус при поддержке 1-го штурмового авиакорпуса в течение нескольких дней успешно отбивал атаки соединений армии Венка, стремившихся ударом с запада деблокировать Берлин.

Прибыв в район Беелитца, мы заняли позиции силами двух танковых батальонов на западной окраине города и одну танковую роту поставили в засаду в населенных пунктах Кетниц и Рибен. 29 и 30 апреля бригада активных боевых действий не вела. 30 апреля мы получили предупреждение, что следует в ближайшие часы ожидать выхода на Беелитц отдельных частей 9-й армии немцев. Рано утром 1 мая разведка доложила о том, что значительные силы противника приближаются к городу с востока. Поднявшись на наблюдательный пункт, расположенный на крыше трехэтажного дома, я увидел густые колонны противника, двигавшиеся в направлении нашей обороны. В бой вступило находившееся в засаде наше боевое охранение. Тяжелый танк ИС-2 сжег три "тигра".

Я приказал открыть огонь осколочными снарядами из танковых пушек по колоннам противника. С этого времени резкие, громкие выстрелы танковых пушек, глуховатые длинные очереди танковых пулеметов, трескотня автоматов всех систем и винтовочных выстрелов ни на минуту не умолкали почти весь день. Разгоревшийся бой стал для нас самым трудным на исходе войны.

Первые атаки мы отразили с большими потерями для противника. Я надеялся, что немцы выбросят белый флаг и начнут сдаваться в плен, ибо идти по открытой местности на огонь танковых пушек и пулеметов - просто безумие. После небольшой передышки густые цепи противника вновь атаковали восточную часть города Беелитц. Не считаясь с потерями, немцы упорно лезли на стену огня. Ведь Беелитц оставался последним препятствием на пути их выхода из окружения и соединения с 12-й армией Венка. Очевидно, это им и придавало решимость любой ценой раздавить защитников города. В этом порыве, как справедливо указывал в своих воспоминаниях Маршал Советского Союза И. С. Конев, "бессмысленность жертв сочеталась с мужеством отчаяния и мрачной решимостью обреченных на гибель"{8}.

К 12 часам дня группы противника просочились в стыке между батальонами в южную часть города. Резервов у меня к этому времени уже не имелось. Все, что было задействовано, вело бой не на жизнь, а на смерть. Гитлеровцы несли огромные потери, но имели немалые резервы, они снова и снова шли в атаку. Гвардейцам-танкистам становилось все труднее сдерживать натиск врага.