Гвардейцы в боях - [28]

Дав дополнительные указания на местности по обеспечению флангов и стыков между полками и подразделениями, по вводу резервов полков, танкового батальона и подвижного отряда заграждения дивизии, я в ночь на 28 апреля доложил В. Н. Гордову о состоянии дел в дивизии.

Получив соответствующие распоряжения, я стал ближе знакомиться с личным составом дивизии. Настроение у ребят хорошее, боевое. Приближался международный праздник 1 Мая. Личный состав получил добротное летнее обмундирование. Все мылись в банях, брились, переодевались в новое. Пользуясь свободными минутами затишья, писали домой письма, почти все они заканчивались одной и той же фразой: «До скорой встречи с победой». Конечно, не для каждого суждено было сбыться этой заветной мечте. Некоторые пали смертью героя уже на другой день, другие — позднее. Отдали жизни ради живущих, во имя счастья и свободы Родины.

Боевая жизнь в дивизии не прекращалась ни на одну минуту. Если одни отдыхали, другие в это время усиленно вели разведку боем и наблюдением.

— Обещаем преподнести командованию дивизии наш первомайский подарок, — говорили бойцы.

28 апреля со второй половины дня на направлении предстоящих действий разведотряда была дополнительно организована разведка наблюдением. Командир 10-го гаубичного артполка В. К. Потанин готовил артиллерийско-минометный огонь для обеспечения действий разведки.

В самый разгар подготовки через командира отряда старшего лейтенанта Е. И. Иткиса ко мне обратился командир взвода лейтенант Мухин:

— Товарищ подполковник, разрешите сходить в село Пристенное в политотдел дивизии за получением партбилета. Хочу пойти в бой коммунистом…

Когда он вернулся, то заявил:

— Ну, теперь и умереть не страшно.

— Не то говоришь, — заметил находившийся рядом начальник политотдела старший батальонный комиссар Николай Федорович Ведехин. — Надо уметь не погибнуть, остаться живым, чтобы бить беспощадно врага и с победой вернуться домой.

Вечер 30 апреля. Последний апрельский вечер. Тихий, светлый. Завтра — 1 Мая!

Диск луны, такой величественный и торжественный, медленно плыл по небу, изредка прикрываемый редкими белесыми клочьями туч. Тишина. Чуть забудешься — и кажется, что нет никакой войны, что ты сейчас не в траншее, а просто вышел из дома подышать свежим ночным воздухом.

Но нет, враг — вот он, рядом, притаился.

После доклада Е. И. Иткиса о готовности мы за четверть часа до начала боя с подполковником П. С. Бабичем и подполковником В. К. Потаниным прибыли в район предстоящих действий, еще раз проверили готовность. На наше счастье, к этому времени тучи стали затягивать небо, луна уже надолго стала прятаться за ними.

В назначенное время разведотряд в составе усиленной роты приступил к выполнению задачи. К двум часам ночи разведчики достигли берега безымянного ручья, преодолев который, отряд стал действовать группами, но случилось так, что, замеченные противником, попали под его сильный артиллерийско-минометный огонь. Не достигнув еще исходного рубежа атаки, группы стали нести потери. Смертельно был ранен командир взвода сковывающей группы лейтенант Мухин. Когда красноармеец Пимон Иванович Юдин подполз к своему командиру, чтобы оказать ему помощь, было уже поздно. Тело храброго командира коммуниста Мухина было доставлено сначала в Озерки, а затем в деревню Марьино, где он и был похоронен с почестями.

Был дан сигнал открыть артиллерийский огонь по переднему краю обороны противника. Под его прикрытием разведотряд перешел в атаку. Здесь хорошо действовал пулеметный взвод лейтенанта Савельева, особенно расчет младшего сержанта Ерошкина, который, засекая по вспышкам огневые точки противника, успешно подавлял их.

Приближался рассвет, а бой еще только разгорался. Фашисты силою до пехотной роты под прикрытием огня артиллерии и танков с места из деревни Пселец предприняли контратаку. Разведотряд перешел к обороне и массированным огнем отразил контратаку противника. Поскольку внезапность действий отряда была сорвана и атака не имела должного успеха, была дана команда отойти на исходные позиции. И хотя контрольный пленный не был взят, что объясняется нерешительностью действий командира отряда, его малоопытностью; мы установили, что в деревнях Луги и Пселец находится батальонный район обороны противника, имеет он до двух артбатарей и до роты танков.

Вскоре установилась хорошая погода. Солнечно, тепло. Пользуясь преимуществом в воздухе, немцы все чаще стали летать над прифронтовой полосой наших войск. Наши же подразделения проявляли некоторую боязнь, не стреляли по самолетам, чтобы не обнаружить себя. Мало пользовались и радиосвязью — опасаясь, что противник запеленгует расположение штабов. Мне пришлось кое-кому из старшего офицерского состава сделать внушение: не мы у себя дома должны бояться противника, а противник пусть боится нас. Когда необходимо — для связи надо пользоваться и радио; разумеется, разговор вести не открытым текстом, а применять шифр. В этом меня поддержал комиссар дивизии П. Г. Коновалов.

А противник, пользуясь безнаказанностью, наглел. Точно не помню, но где-то в конце мая или в начале июня немецкий самолет связи летел в Прохоровку через боевой порядок дивизии, причем на высоте, досягаемой ружейно-пулеметным огнем.