Гвардейцы Сталинграда идут на запад - [65]

Вскоре мы по слуху определили, что пули около нас уже не ложатся, а пролетают над нами значительно выше. Стало быть, мы спустились с пригорка в мертвое пространство.

Мы ползли еще некоторое время из предосторожности. Наконец, обстрел прекратился. Мы встали и пошли к поселку.

Не доходя до поселка Базавлук мы встретили члена Военного совета армии генерала Я. А. Доронина, который ехал тоже верхом в Каменку и сбился с дороги на той же автомобильной колее. Мы его, конечно, завернули обратно, а я, воспользовавшись лошадью его коновода, поскакал к командному пункту в Шолохово, располагавшемуся по-прежнему в больнице. Пришлось переодеться в валеные сапоги и в запасное обмундирование. Но приключения этого дня еще не кончились. Не успел я переодеться, как услышал нарастающий гул самолетов, затем разрывы авиационных бомб. Они сотрясали здание, из окон вылетали стекла. Вышел на улицу и прислонился к стене.

Прятаться, собственно говоря, было некуда. Кругом было все открыто: ни кустика, ни канавки.

Немецкие самолеты один за другим заходили на бомбовые удары. Целили в больницу. Я вспомнил о своем выходе в эфир, о том, как на условном языке сообщил Владимирову, что нахожусь в больнице. «Эзоповский язык» оказался не таким уже недоступным для разумения противника. Немцы догадались, что больница превращена нами в какой-то важный командный узел. Зенитных орудий, чтобы отразить налет противника, у нас не было. Пришлось терпеливо ждать, когда немецкие летчики освободятся от своего смертоносного груза. Без потерь не обошлось. Война есть война…

С нового командного пункта, на этот раз тщательнее замаскированного, мне удалось связаться с войсками.

Неподалеку от Шолохово я приказал развернуть артиллерийскую батарею и взять под прицельный огонь переправы через речку Базавлук.

Из штаба 29-го гвардейского стрелкового корпуса мне доложили, что части корпуса совместно с частями 31-го стрелкового корпуса 46-й армии, разгромив войска противника в Апостолово и преследуя их, захватили с ходу Большую Костромку, Ново-Семеновку, Верхнюю Михайловну, колхоз «Заря», Могилу Широкую.

Сужалась горловина для выхода немецких войск и в других направлениях.

В больших сражениях бывает кульминационная точка. Такой кульминационной точкой в сражении против никопольской группировки противника оказалась Большая Костромка. Падение опорного узла обороны в Апостолове, конечно, не оставляло уже никаких надежд у немецкого командования сдержать наше наступление. Чтобы как-то задержать войска 8-й гвардейской армии, наступающие через Большую Костромку на берег Днепра, немецкое командование бросило против нас все свои резервные части, в том числе войска, переправленные с восточного берега Днепра, сдерживавшие там 3-ю гвардейскую армию. Перед частями 29-го гвардейского стрелкового корпуса и правым флангом 4-го гвардейского корпуса появились части новых немецких дивизий; 3-й горнострелковой дивизии, 17, 125 и 258-й пехотных и 9-й танковой дивизий.

Эти части были брошены в контратаку против наших двух корпусов. Наше продвижение приостановилось. Опять же бездорожье. Недоставало боеприпасов, чтобы, отбив контратаки, тут же развернуть и наступление. Противник нес в этих контратаках неисчислимые потери. Но и у нас недоставало силы еще одним ударом достичь берега Днепра и замкнуть дугу окружения. Наша авиаразведка докладывала, что под прикрытием контратак новых частей немецкие солдаты потоком уходят из окружения, бросая технику и тяжелое оружие на дорогах и в плавнях. Это уже не отход, а беспорядочное бегство.

8 февраля нам стало известно, что войска 66-го стрелкового корпуса 6-й армии генерала И. Т. Шлемина и 32-го стрелкового корпуса 3-й гвардейской армии генерала Д. Д. Лелюшенко вошли в Никополь.

Я полагаю, что освобождение этого города было великолепной демонстрацией взаимодействия всех родов войск, а также нескольких армий и даже фронтов. Никополь был освобожден войсками 6-й и 3-й гвардейских армий. Но освобождение Никополя было предрешено не в меньшей степени действиями 46-й и 8-й гвардейской армий.

После падения Апостолова и Большой Костромки противник начал стремительный отход из Никополя, покидая марганцевые рудники, за которые держался с фанатическим упорством.

Теперь же перед фронтом 8-й гвардейской армии стояли последние резервные части противника. На нас возлагалась задача сбить их с позиций и разгромить, как были разгромлены части, оборонявшие подступы к Апостолову, Большой Костромке и Ново-Михайловке.

Все решалось на дорогах. Через разлившуюся Каменку почти невозможно было переправлять транспорты с боеприпасами и продовольствием. Военный совет армии специальным решением организовал переброску боеприпасов и продовольствия на самолетах П-2. На северной окраине Каменки был сооружен специальный аэродром и создана погрузочная база, а в поселке Запорожское выставлена разгрузочная команда возле посадочной площадки. Эти 15 километров между Каменкой и Запорожским были превращены в воздушный мост. Летчики совершали по 6–10 рейсов в сутки с грузом в 100–120 килограмм. В сутки переправлялось до 6 тонн грузов. Хотя это было мизерно мало, но в той обстановке и это было подспорьем. Однако воздушный мост работал только два или три дня. Опять полил дождь, пошел мокрый снег, повисли туманы, погрузочные и посадочные площадки вышли из строя. Боеприпасов не хватало.