Гусляр-2000 - [36]

– Я придумаю что-нибудь, – сказал он.

– Когда?

– Завтра, послезавтра! – вскипел Минц. – Не могу же я контролировать творческий процесс.

– Хорошо, – смилостивилась Ксения. – После обеда ждите.

Так, наверное, разговаривала статуя командора со всякими донжуанами.

Ксения покинула профессора и оставила курточку на спинке стула, словно шпиона в лагере врага.

Минц включил компьютер, но быстро проиграл ему. Мысли его так и не вернулись к спокойным играм. Минц получил вызов. Он его принял. Теперь надо было решить задачу.

Решать ее придется неординарно. Ординарно ее давно бы решили. Расшивать, расширять, дошивать, ставить заплаты... это все не для нас.

А что для нас?

Минц шагал по комнате, и пол вздрагивал от его тяжелых шагов.

– Стоп! – сказал он вслух.

Подошел к телефону, набрал номер небольшого городка на острове Сулавеси в стране Индонезия. В этом городке жил ботаник и путешественник доктор Сударито, статью которого Минц прочел в прошлом году, заинтересовался ею, но никак не мог придумать, куда бы приспособить открытие индонезийца. А вот теперь забрезжило...

* * *

Ксения пришла вечером, как обещала. Минц ее обнадежил и выгнал. Сказал, что ждет авиапосылку с острова Сулавеси. Как только произведет над ней нужные манипуляции, Ксения получит свое средство для исправления неудачных предметов одежды.

Посылка пришла через четыре дня, а последующие сутки Ксения в основном провела под дверью профессора.

Время от времени она спрашивала через дверь: – Ну как наши дела?

А подученный профессором компьютер отвечал ей:

– Иди спать, соседка!

Наконец Минц впустил женщину.

– Садитесь, Ксения, – велел он. – Я вам сразу расскажу о принципе моего открытия, чтобы вы потом не ссылались на невежество.

Ксения уселась на шатучий стул и схватилась за угол стола, потому что была женщиной полной, тяжелой и боялась падений.

– На острове Сулавеси, в прибрежных мангровых зарослях доктор Сударито отыскал странный лишайник, названный им Охролахия пассибулифера. Пассибулифера характерен тем, что у него имеется выразительный накипной мелкозернистый таллом. Апотации небольшие, вогнутые, бледно-желтые, слоещевидный край апотации тонкий... Вам неинтересно?

– Ой как интересно! – ответила Ксения.

– Впрочем, я не буду тратить время на ботанику.

– Ну и правильно, бог с ней, с ботаникой.

– Главное то, что пассибулифера обладает удивительной способностью как бы обволакивать растения и затем, в снятом виде, сохранять форму растения. Скорость роста этого лишайника умопомрачительная! Но для нас это лишь полуфабрикат.

Минц достал с полки флакончик из-под духов «Арамис» и поболтал.

– А это, – сказал он, – конечный продукт. Наша с вами революция в швейном деле.

– А как нам ее совершить? – спросила Ксения.

– Для этого вам бы неплохо раздеться...

– Чего?!

– Нет, вы не подумайте, Ксения, я понимаю ваше смущение, хотя должен признаться, что как женщина вы не вызываете во мне эмоций.

– Лев Христофорович, я человек терпеливый, но можешь и по роже лица схлопотать! – грубо ответила обиженная Ксения. Этот возглас не означал, разумеется, какой-либо особой склонности Ксении к соседу.

– Переходим к демонстрации, – быстро сказал Минц и закатал рукав своей рубашки.

Затем он взял со стола лоскуток клетчатой ткани, впрок заготовленный для опыта, и приложил к обнаженному локтю. Потом открыл флакон и капнул несколько раз на ткань.

Тут же на глазах лоскуток стал расти, расползаться по руке, и через минуту изумленная Ксения увидела, что на руке профессора образовался рукав, как бы третий рукав рубашки. Правда, он был длинноват и продолжал удлиняться, но Минц другой рукой протянул Ксении ножницы.

– Пожалуйста, укоротите!

Ксения – существо сообразительное. Недаром столько лет прожила рядом с Минцем. Она взяла ножницы, хотела было отстричь лишнее, но замерла... и спросила:

– А ей не больно?

– Лишайникам не больно, – ответил Минц.

Тогда Ксения аккуратно отрезала лишнюю ткань и принялась ее мять между пальцев и даже нюхать. Но ничего подозрительного не обнаружила.

– Спасибо, – сказала она. – Я все поняла.

И не дав профессору отказать в даре или выразить сомнение, она схватила флакон. И пошла к двери.

– Но вы хоть поняли принцип действия пассибулиферы? – крикнул ей вслед Минц.

– Не поняла бы, не стала брать, – ответила Ксения. – Паразит ваш лишайник, Лев Христофорович. Понимаю, что он будет мои соки сосать.

– Ах, как точно! – обрадовался Минц. – Образно и точно в переносном смысле.

– В переносном?

– Разумеется, он паразит, но паразит особенный. Этот лишайник питается энергией других живых существ, их теплом, их эмоциями. Пока пассибулифера обитала в мангровых зарослях Сулавеси, она ограничивалась тем, что высасывала энергию у деревьев, чего они, кстати, и не замечали. Но я здесь пошел на шаг дальше, чем позволяет эволюция. Я приспособил метаболизм лишайника к тому, чтобы питаться теплом и иными видами энергии представителей фауны, в первую очередь человека. Я далеко двинул вперед этот лишайник по пути эволюции, в сущности, мы имеем дело не с пассибулиферой, а с его отдаленным потомком. Понятно?

– По мне, что энергия, что соки, что кровушка моя – все равно. У меня на всех хватит!