Гусарские восьмидесятые - [33]

Конечно, девицы, читающие эти строки, непременно закатят глаза и пробубнят что-то эдакое:

— О, времена! О, нравы!

А, с другой стороны, полтора месяца кормить людей тушёнкой с пряниками, это — гуманно?

Приезжаем в лагерь — нас встречают как героев.

Вечером пируем — грешен, каюсь, — то же собачатины отведал, и не стошнило даже.

Смена закончена, возвращаемся в Апрельский.

Общага пуста — все ребята ещё торчат на объектах своих. Случайно смотрюсь в зеркало — ну и рожа, — патлы тусклые во все стороны торчат, бородёнка жиденькая профессорская — мрак полный. Решаю сходить в парикмахерскую — посёлок Апрельский место цивилизованное, и парикмахерская имеется. Стригусь под ноль, бреюсь — но не хватает чего-то в облике, одежонка то обветшала, поизносилась.

Прохожу мимо промтоварного магазина, в витрине — одинокий манекен в пыльном белом костюме.

Вернее — в светло-бежевом, но здесь, на фоне серых ватников и зелёных штормовок, этот цвет воспринимается не иначе — как "белый".

Продавщица по честному предупреждает, что костюм этот провисел в витрине лет шесть. Но это меня не останавливает, примеряю костюм. Ну, надо же — сидит как влитой. К костюму прикупаю светлую рубашку и чёрные модельные туфли. Тут же переодеваюсь в обновки, старую одежду выбрасываю — без жалости.

Выхожу на улицу, редкие прохожие оглядываются вслед, пробегающие по своим делам собаки — шарахаются в стороны.

Навстречу идёт Шурик, увидал меня, кепчёнку с головы содрал, кланяется подобострастно — за Начальника Большого принял.

Потом узнал, конечно, заулыбался. Но улыбка у него была какая-то вымученная и испуганная, да и улизнул тут же — по какому-то выдуманному поводу.

А через час выхожу из пивной — вахтовка стоит, ребята приехали.

Вылезли, глазеют недоумённо на фраера заезжего.

А когда всё прояснилось, в смысле — кто есть кто, Михась минут десять прямо на тротуаре валялся — со смеху подыхал.

Если Вы по нужде какой приедете в посёлок Апрельский, Вам обязательно расскажут Легенду "о лысом фраере в белом костюме". Это — про меня.

Посидели, конечно, потом, выпили, по посёлку покуролесили знатно.

С утра выяснилось, что вертолёт до Певека только через неделю. Ребятам то надо было ещё в камералке сидеть — карты геологические для Дипломного Проекта тщательно перерисовывать, а потом у Начальника полевой партии утверждать.

А мне и не надо вовсе — выдали справку, что участок "Жаркий" — объект особо секретный, и карты для пересъёмки не выдаются. Вот и ладушки, мне только того и надо — теперь сам всё нарисую, что захочу, в смысле — чего попроще, чтоб с Проектом Дипломным долго не возится.

Пожалуй, прав был Шурик — повезло мне с этим "Жарким".

Свободная неделя — это здорово.

И решил я на рыбалку за хариусом сходить — на речку с милым названием — Паляваам.

Благо, до речки той и недалеко совсем, по местным меркам, — километров тридцать всего.

Чем мне нравится такая рыбалка, с переходами долгими в местах диких связанная, так это тем, что иногда, при осуществлении этого процесса, происходят встречи с удивительными людьми, с которыми при обычных обстоятельствах — и не встретился бы никогда.

Байка пятнадцатая Река Паляваам

Как дойти до Паляваама мне рассказал Шурик:

— До пятнадцатой буровой на вахтовке доедешь. А дальше пешком, однако. Дорога там, однако, одна всего — прямо в сопки поднимается. По ней на перевал выйдешь — километров пятнадцать всего, однако. Раньше дорога наезженная была, да трясло лет пять назад землю то, вот камнями большими её, дорогу то есть, и завалило местами.

А кто чистить, однако, будет? Вот и забросили дорогу. На перевале дом новый стоит, рядом — церквушка очень старинная, однако. В доме поп молодой живёт, Порфирием кличут, но печальный, однако, очень. От дома того дорога раздваивается. По правой пойдёшь — до реки километров двадцать пять будет, места там рыбные, хорошие. По левой — короче гораздо, километров пятнадцать. Но тёмное это место, однако, не любят туда наши ходить. Говорят, — Шурик испуганно оглянулся на приоткрытую дверь, — Там, однако, сам Шайтан живёт. Поостерегись, пожалуйста.

Куда идти — направо или налево — на месте разберёмся, а пока — снасть требуется изготовить.

Из досок мастерю кораблик-катамаран, наматываю на отдельную дощечку метров пятьдесят толстого капронового шнура, ближе к концу привязываю несколько поводков из лески, на поводках — самодельные мушки. Мушки изготовляю из оленей шкуры, что на пороге нашей комнаты в общаге валялась — в качестве коврика для обуви, и своих собственных волос с известного места. Шурик, впрочем, утверждал, что для изготовления качественных мушек — интимный женский волос куда как лучше подходит, да где взять его в спешном порядке? В качестве завершающего штриха обматываю мушки красной шерстяной нитью — отличные мушки получились — сам бы ел.

Бросаю в рюкзак плащ-палатку брезентовую, снасти, пару банок сосисочного фарша — о тушёнки после "Жаркого" даже думать пока не могу, несколько картофелин, луковицу, краюху хлеба, чай, сахар, соль, походный котелок, кружку с цветочком, ложку алюминиевую, ножик перочинный, бутылку "Плиски", килограмм конфет "Старт", пачку чая со слоном, папиросы, спички. Как говорится — были сборы недолги.