Гусь - [38]

– Борни! – Рэйф тяжело сглотнул. – Мы с вами уже давно вместе. Вы же понимаете, что всё решает оружие?

Борни кивнул и еще сильнее вытянулся.

– Вы хоть осознаёте, что оно в Аскерии давно заржавело? – Рэйф перешёл на хриплый шёпот.

– Никак нет, – отчеканил Борни. – Верные вам офицеры СЗА уже много лет, так же как вы, перебирают каждую деталь своих пистолетов, держа их наготове. Наше оружие всегда готово стрелять.

Борни с гордостью достал свой пистолет из потайной кобуры и продемонстрировал Рэйфу.

– Прикажете действовать? – глаза Борни, готового к исполнению, светились ясностью и простотой.

– Применим план «Б», – заговорщически произнёс Рэйф.

Рэйф начал на листе рисовать понятные только им двоим схемы. Борни кивал и делал пометки в гаверофоне.

– Выполняйте! – удовлетворенно потирая руки, Рэйф вернулся за стол.

Оставался один ход в его партии, партии Рэйфа. Он потянулся за гаверофоном.

– Сурри! – начал Рэйф. – Переживаю, как там ваши дела по инспектированию палаточного лагеря.

– Рэйф! – Сурри захлебнулся традиционным восторгом. – Благодарю за беспокойство! Как я и ожидал, всё идёт успешно.

Глава СЗА раздражённо застучал пальцами по столу.

– Признаю вашу правоту, – Рэйф выдавил из себя эти слова, как зубную пасту из пустого тюбика.

– Рэйф! Ну что вы? – голос Сурри ликовал. – Это наша с вами общая победа! Это дань нашему великому союзу!

– Вы уже сообщили о результатах инспекции Мистеру Гаверу? – перебил его глава СЗА.

– О, нет! Я должен был сначала сообщить об этом вам, – ехидно заметил Сурри.

– Поставьте под письмом Мистеру Гаверу и мою подпись, второй после вашей, отдавая дань справедливости.

– Рэйф! Низкий вам поклон! Мы понимаем друг друга с полуслова.

– Так и есть! – подтвердил Рэйф и отключился.

Ловушка, подстроенная Главой СЗА, захлопнулась. Игра начала приносить ему удовольствие. Игра, финал которой маячил высоко на вершинах Аскерии. Он вытащил сигарету и закурил.

– Ну что, Мистер Гавер? До встречи! – сказал он сам себе, на миг испугавшись этих слов.

30

Встречи Гуса и Линды стали постоянными. Они гуляли по саду, много разговаривали и даже часто спорили, но непременно в конце вечера Линда играла для Гуса. Музыка объединяла их в ином пространстве, снимая всякие противоречия. Чувства, очищенные от шелухи аскерийских установок, вырывались на свободу, сливались со звуками скрипки, смешивая и объединяя в одно целое две разные личности.

Души сотканы из одного материала, и лишь разум придаёт им оттенки, отделяющие одно живое существо от другого.

Такой непохожий на остальных аскерийцев молодой человек удивлял Линду, сбивал с толку. Она уже давно умело пользовалась своим женским кокетством и красотой в отношениях с мужчинами. Это оружие побеждало всегда, и Гус не стал исключением. Однако вся её победная величественность осыпалась под словами Гуса, открывая незнакомую, неузнаваемую Линду, которую уже не помнил никто, даже она сама… Мир вокруг, как детская раскраска, стал проявляться яркими пятнами, одновременно притягивая и пугая Линду. Она не желала становиться другой, но и без Гуса уже не могла.

– Гус, милый Гус! – в одну из встреч проговорила Линда. – Я обещала вам показать жизнь, настоящую жизнь! Хотите?

– С вами мне всё интересно! – ответил Гус.

– Тогда мы завтра едем в гаверомаркет!

– Гаверомаркет? Это что такое?

– Это место, где продают одежду, продукты!

– А зачем нам туда ехать, у меня же есть одежда?

– Одежда и продукты бывают разными.

– Не понимаю!

– А это не страшно! Лучше один раз купить, чем сто раз подумать! Ну что, собираемся?

Взявшись за руки, они вышли из дома, сели в клаер и направились в крупнейший гаверомаркет Аскерии. В полёте Линда поймала взгляд Гуса, который скользил по её идеально стройным ногам. Ранее робкие, но сейчас уже уверенные поцелуи сильного молодого мужчины её будоражили. Влечение норовило перейти в более решительные действия, но торопиться не стоило. Системность и последовательность никогда не подводила её в жизни. Жесткое следование алгоритмам она впитала с детства от деда. Он называл любовь химическим процессом, который подлежит такому же контролю, как и всё остальное в жизни. На все возникающие ощущения и чувства Линда мгновенно навешивала ярлыки, плотно упаковывала и раскладывала их по полочкам, закрывая каждую ячейку на замок. Жалость как слабость. Благодарность как обязанность вернуть долг. Счастье как материальный достаток и новые события. Не позволяя себе выпускать их наружу, она не чувствовала любовь, она анализировала её, считая умение управлять любовью своим высшим Достижением.

Клаер приземлился на стоянке, обозначенной специальным знаком с большой буквой «З».

– Что это за знак? – с интересом спросил Гус.

– Это знак особого статуса стоянки, не все имеют право здесь ставить свои клаеры.

– А какая разница клаеру, где ему стоять, он же не живой!

– Клаеру без разницы! – засмеялась Линда. – Владельцам клаеров не всё равно. В этом месте комфортнее, чуть ближе ко входу.

– На десяток метров, не больше!

– Вот этот десяток метров и отделяет одних от других!

Гус поднял глаза вверх. Громадина гаверомаркета возвышалась над людьми. Разноцветные баннеры разных размеров, облеплявшие фасад, рябили в глазах, словно пытаясь перекричать друг друга. У Гуса закружилась голова. Он почувствовал себя маленьким и беспомощным. Люди, как муравьи, сновали туда-сюда непрекращающимся потоком. На входе в гаверомаркет стояли стеклянные вращающиеся по кругу двери-вертушки, которые заглатывали порциями людей и выплёвывали их.