Гусь - [35]

В центре на корточках сидел Рыжий и подсовывал в занимающийся костёр газеты и какие-то бумажки.

Рядом стояли лепщики снежных гусей, подавая ему новый материал для растопки.

– Кто разрешил костры жечь? – снова взбудоражился Чертингс. – Мы же всех печками обеспечили.

– Мясом пахнет! – заводил ноздрями Руб.

– На шашлычок пожалуйте, – пригласил гостей толстенький коротышка в кроличьей шапке, неловко пряча за спиной шампур с покусанным куском аппетитного мяса.

– Не есть, Руб! – зашипел Чертингс.

– Ладно, ладно, – замахал руками министр строительства.

– Сурри, посмотрите, они жгут печатные материалы! – Чертингс схватился за голову.

– Вы что творите? – Сурри ринулся к костру, вытаскивая горящие проспекты.

– Они плохо горят, эти листовки, – опустив глаза, пробормотал Рыжий. – Но я перед тем как их использовать для нужд, всем вслух зачитал правила! – начал оправдываться он.

– Мы лишь хотели подбросить жару под шашлык, – замялись странные.

– Это читать нужно, а не жечь! – вскипел Сурри, размахивая обгоревшим листком. – Отобрать у них зажигалки! Хрям, это уже полный аскернец какой–то! – выругался Сурри.

– Эти отберём, они в Золотом районе новых выпросят, – обреченно заметил Хрям.

– Руб! Новый Дом нужно сдать раньше срока во что бы то ни стало! Вы меня поняли? – Сурри схватил за ворот министра строительства.

– Постараемся, – отшатнулся от него Руб.

В молчании комиссия добралась до клаера.

– Я могу пока забор построить. Поддержите? – предложил Руб.

Голоса министров утонули в шуме взлетающего клаера.

26

Ночные кошмары Гуса сменились музыкальной феерией. Его регулярные прогулки в Золотой район не всегда увенчивались успехом, лишь изредка ему удавалось снова услышать музыку, льющуюся из огороженного дома, а еще реже – увидеть женский силуэт в окне. Но ночью он наслаждался и тем, и другим в своих сновидениях.

Снежинки робко кружили над Аскерией. Кутаясь в пальто и согревая озябшие пальцы тёплым дыханием, Гус снова бродил вокруг знакомой ограды. Внезапно калитка распахнулась, чуть не ударив Гуса. Хозяйка дома улыбалась, внимательно разглядывая незнакомца. Её зелёные глаза показались Гусу знакомыми. Мысли рыскали по закоулкам памяти, пытаясь отыскать где-то уже виденную ранее картинку. От неожиданной встречи Гус оторопел и покраснел.

– Здравствуйте, – промямлил он. – Извините…

– Как вас зовут? – прервала его замешательство женщина.

– Гус.

– А меня – Линда, – она протянула ему руку, продолжая улыбаться.

– Вы очень красиво играете. Вы не подумайте, я ничего плохого не замышлял, я прихожу сюда послушать вас, – начал оправдываться Гус.

– А я и не подумала, – Линда рассмеялась, невольно стряхнув с ресниц крохотные снежинки, мерцавшие словно бриллианты. Молодой человек её забавлял и вызывал любопытство. – Сейчас мне нужно ехать на концерт. Завтра воскресенье. Хотите, приходите ко мне утром на чай. Я сыграю для вас, Гус, – весело сказала она.

Помахав рукой, Линда быстро села в ожидающий её клаер и исчезла в небе.

Чувства обрушились на Гуса градом, расталкивая друг друга. Удивление. Радость. Надежда. Волнение. Счастье. Восторг. Оглушенный неожиданным предложением, он возвращался домой, продолжая удерживать перед внутренним взором смеющиеся, горящие изумрудами глаза. Гус еще не знал, это ли люди зовут любовью, но его новое состояние ему определенно нравилось.

Ночь без сна не сильно сказалась на самочувствии Гуса. Молекулы счастья носились по его организму, заряжая невиданной энергией каждую клеточку и, выплескиваясь наружу, летели дальше, подстраивая мир Гуса под его чувства.

– Сегодня у вас получилась вкуснейшая каша, Салли! – с аппетитом уплетая пресную сероватую гущу, сказал Гус.

Салли изумленно посмотрела на кастрюлю, понюхала, зачерпнула ложкой варево.

– Каша как каша… – пожала она плечами.

Хоних крякнул и, покачав головой, внимательно посмотрел на Гуса. Озадаченная Салли надолго замолчала. Воцарившаяся тишина царапала слух. Ядовитые пары невысказанных замечаний и недовольств, отчаянно цепляясь за право быть, таяли под натиском других, новых и непривычных витающих в воздухе волн.

27

Всю дорогу до Золотого района Гус шёл, улыбаясь и подмигивая всем прохожим. Те, в свою очередь, по большей части шарахались в сторону от чудака, а то и вовсе смотрели под ноги, пребывая в призрачном мире забот и тревог, являя в настоящем лишь механически передвигающиеся тела. Иные, уткнувшись в мерцающие экраны гаверофонов, впавшие в устойчивую зависимость от своих устройств, путали, в каком мире живут, в результате расплескивая и теряя себя и там, и здесь. Жизнь, как живое, проходила мимо них.

«Странные существа, эти люди», – думал Гус. Обрастая вещами и заботами об их приобретении, они заворачиваются в них, как в кокон, с каждым слоем все плотнее и плотнее. Становятся слепыми, глухими и бесчувственными. Перестают радоваться солнцу, падающему снегу, первым цветам и пению птиц. А главное, они перестают радоваться друг другу. Глубоко окопавшись в неживом, они продолжают этот путь, называя его жизнью, на самом деле двигаясь от неё в прямо противоположном направлении.

Приближаясь к дому Линды, Гус полностью отдался власти чувств. Волнение, радость и робость овладели им. Мыслям места не осталось. Успокаивая колотящееся в груди сердце, Гус несмело приоткрыл калитку и вошёл в сад. Аккуратно подстриженные кусты и высаженные в замысловатом порядке деревья застыли заснеженным лабиринтом. Редкие солнечные лучи, пойманные белыми одеяниями сада, искрились, танцуя на ветках. Жмурясь и продолжая улыбаться, молодой человек шёл по дорожке, оставляя за собой змейку следов. Внезапно с ближайшего дерева взлетела птица, брызнув ворохом снежинок в сторону Гуса. Он рассмеялся и, отряхнувшись, посмотрел вслед улетающему красногрудому снегирю.