Гуру и ученик - [9]
***
Другой крайности, по отношению к неисправимым интеллектуалам, подвержены те, кто приезжает в Индию в поисках «духовного опыта». В силу в большей или меньшей степени вымышленных историй или даже подлинных, но неверно истолкованных фактов они уповают на то, что где-то за поворотом встретят гуру, который взглядом или, прикосновением приведёт их в состояние экстаза. Они стремятся к так называемым мистическим видениям и звуковым эффектам, или, говоря более прозаическим языком, к трансу, который позволит им забыть о реальном мире, ставшем для них тяжкой ношей, а также с удовлетворением получить право называть себя «духовными людьми»[56].
Индия не испытывает недостатка в личностях, обладающих способностями, а то и реальными силами паранормального происхождения, и обладание этими «сиддхи» играет немаловажную роль в привлекательности некоторых известных гуру, не говоря уже о мошенниках, использующих подобные явления ради приобретения богатства и славы.
Однако величайшие учителя вновь и вновь напоминают нам, что всё это вторично и не имеет ничего общего с подлинным духовным опытом. Конечно, некоторые гуру используют свои способности для стимуляции постепенного духовного роста учеников, но даже в этом случае необходимо предпринять все усилия, чтобы не дать ученику перепутать эту «приманку» с реальностью и разрушить свою духовную жизнь. Случается также, что психологические особенности некоторых людей заставляют их такими феноменами отвечать на глубинный опыт, особенно когда их ум слишком слаб, чтобы выдержать подобный шок. Но никогда не следует забывать, что в этих явлениях нет ничего духовного: они могут стать следствием не только некоторых видов пранаямы или йогической концентрации, но и употребления наркотиков или умственного потрясения.
Грустно видеть, что столько людей проявляют нездоровый интерес к таким феноменам, более того, пытаются создать систему, взяв за образец духовного прогресса подобный опыт, который на самом деле носит лишь исключительный характер. Способности даже самых выдающихся и самых подлинных мистиков всегда соотносятся с их личностной и индивидуальной обусловленностью и лишь некоторые из их общих черт могут носить универсальный характер. Тот, кто хочет заниматься сравнительным анализом разнообразных форм духовного опыта, проявившегося в различных культурах, никогда не должен упускать из виду этот факт.
Опыт Я невозможно ни выразить словами, ни сделать объектом эксперимента. Этот всеобъемлющий опыт достигает самих основ существа, или, иными словами, исходит из этих основ, раскрывает эти основы и преображает всё существо, затронутое у самого его источника.
Тот, кто испытал этот опыт, свидетельствует, что он всегда с ним, и он рассматривает всё, что ранее пытался выразить или осознать, в его свете. Кажется, что «я», которое он обычно осознавал, исчезло. Отныне его Я исходит из тех глубин существа, в которые не может проникнуть никакая идея и которым невозможно дать никакого определения. Ограниченное и интровертное эго сгорело в его безжалостном пламени. Не осталось в нём больше места ни для единого атома самости и эгоцентризма.
Именно поэтому джняни не изолирует себя от людей и не пытается убежать от семьи или общественных обязанностей под предлогом необходимости внутреннего одиночества, хотя и может периодически погружаться в неизбежное молчание, как это делал Рамана Махарши, дабы приспособить свой ум к всеохватному потоку света. В то же время не будет джняни погружаться и в труды, в карму под предлогом того, что он делится своим опытом с человечеством. Будучи свободным и в высшей степени безразличным, он позволит Духу вести его согласно Его воле. Зачастую западного человека привлекают обыкновенные подделки под бхакти или джняну.
Его либо завораживают чистые абстракции или идеи высшего опыта, либо захватывают «практики», создающие иллюзию того, что он достиг каких-то «высот». Как следствие, он живёт в псевдодуховной атмосфере, которая лишь способствует росту его эго (о чём он даже не подозревает!) под видом высокопарных разговоров о Пустоте и Не-Сущем. С высоты своего аристократического «просветления» он жёстко критикует тех, кто, по его мнению, остаётся на низком уровне мифов и ритуалов, не осознавая, что сам он также одержим мифом, ещё более отдаляющим его от Истины, чем мифы, которые он выявляет в других.
Джняна и бхакти не являются «состояниями ума»: на глубинном уровне они суть опыт Полноты. Пока они затрагивают лишь одну сторону человеческой природы — к примеру, разум и эмоции, — мы можем быть уверены, что человек ещё очень далёк от реального опыта. Для Индии духовный опыт невозможно отделить от фундаментального обращения и мумукшутвы, желания спасения, неизбежно приводящего нас во внутренний центр нашего существа, интегрирующего наше бытие через выбор вечного, питья, и подчинение всей деятельности тела поиску освобождения, мокше. Более того, опыт Я идентичен спасению, т. е. собственно высшей цели. Это экзистенциальное освобождение не имеет ничего общего с чисто интеллектуальным знанием классического гностицизма или с ритуальными посвящениями греческих мистерий. Оно представляет собой соединение личности с её собственными глубинами, возвращение к «источнику своего происхождения», как говорил Рамана Махарши, в полной свободе и открытости Духу.
