Гупёшка - [8]

ТАМАРА. Леня, это Паша…

ЛЁНЯ. Паша? Ой, какое приятное имя. Манная паша. Или он овсяная паша? Или гречневая? Ну, здорово, Паша. (Протягивает руку. Пауза). Чего же вы, Паша, не удосужите меня? Может быть, высокое звание рогопроизводителя вам претит якшаться с нами — с теми, кто эти рога носит? А?

ПАША. Вы… Вы же…

ЛЁНЯ. Ой, молчите, друг мой Паша, молчите. Я знаю, о чем вы хотите меня спросить. Вас интересует, каким же это таким образом я… я, который по всем законам логики должен в данную минуту (поглядел на часы) любоваться чудеснейшим заводским ландшафтом из рабочего кабинета, вдруг, как Дэвид Копперфильд, простите за выражение, вылупляюсь из этого (следующее слово он произносит с акцентом) шифоньера. Так ведь, друг мой Паша? Вы об этом хотели меня спросить? (Смотрит на Тамару.) Так ведь, подруга дней моих суровых? Об этом? Ну, так вот… Объясняю. А вы пока присядьте, друзья мои. Умаялись, поди. Истомились. Ох, нелегкая это работа — обеспечивать рогами население! Так оно ведь, друг мой Паша? Ну, да ладно, садитесь.

Не двигаются.

(Сквозь зубы.) Я сказал, садитесь.

Тамара и Паша садятся на диван.

Вот так. Можно бы и дальше поближе друг к другу. После всего, что между вами было, стесняться нечего.

ТАМАРА. Леня, а у нас ничего не было… Мы только пообщались. Чаю вот. И все.

ЛЁНЯ. Ой, только не надо, милая моя суровых дней подруга. Все у вас было. И на диване, и на столе, и в раскрытом окне. Так что давайте-ка поближе друг к другу. Ну…

Не двигаются.

Не хотите? Ну, и не надо… Так о чем это я? Да… Сперва покурить. (Достает сигарету, разминает.) Вы не поверите, друзья мои, как, сидя там, мне хотелось курить. Боже мой, что я вынес! Какую пытку! Боже мой! (Сунул сигарету в рот, поджег, глубоко затянулся, закатил глаза.) О-о-о-й! Какой кайф! Мама родная. (Затянулся.) Какой кайф! Но не надо мне вам объяснять, что это такое, друзья мои. Вы только что пережили такие сладостные минуты своей жизни, что вот это (показал на сигарету) ничто, жалкий суррогат по сравнению с тем, что довелось испытать вам. Ой, как вы кричали! Словно это не люди, а ангелы, сбросив крылья, предались страстной плотской любви.

ТАМАРА. Леня, мы не кричали. Это чайник…

ЛЁНЯ. Вы правы, подруга моя милых суровых дней. Вы не кричали — вы пели, вы вещали миру о своем счастье. (Вдруг замолчал, поглядел на сигарету.) Где пепельница?

ТАМАРА. На кухне. Принести? (Протянула руку.) Или вот сюда можно.

Леонид собирается стряхнуть пепел в ее ладонь.

ПАША (хватает ее за руку). Тамара, вы что?!

ТАМАРА. Ничего, я привычная.

ПАША. Я не позволю. У вас ожог будет.

ТАМАРА. Не будет у меня никакого ожога.

ПАША. Будет.

ТАМАРА. Не будет. Отпустите мою руку, пожалуйста. (Вырвала руку, протягивает Леониду.) Не знаете и лезете. А Лея лучше знает. Он умнее вас.

ЛЁНЯ. Ну че, голубки, разобрались?

ТАМАРА. Разобрались. Леня, стряхивай.

ЛЁНЯ. Уберите руку, подруга суровых дней, моя милая. Я не Лаврентий Берия, чтобы позволять себе такое. (Склоняется к Тамаре.) Дуй-ка за пепельницей.

ТАМАРА (вскочила). Ага. Я туда и назад. Мигом.

ЛЁНЯ. До трех считаю. Раз…

ТАМАРА. Я сейчас… (убегает).

ПАША. Вы… Вы же… Это подло.

ЛЁНЯ (приложил палец к губам). Тс-с-с… Не надо комментариев. Ты лучше скажи, на какой хрен ты Ротару мне порвал?

ПАША. Да как вы можете о какой-то…

ЛЁНЯ. Тс-с-с…

Вбегает Тамара с пепельницей.

ТАМАРА. Успела?

ЛЁНЯ. Успела, успела. Садись. (Взял пепельницу, стряхнул пепел.) Так. О чем это я? Ах, да. Вами, друзья мои, был задан вопрос. Каким же это таким фантастическим образом я оказался в этом шкафу? Итак, отвечаю. (Увидел бутылку вина.) Вау! Винцо пьем? Хорошо живем. Шикарно. Можно мне попробовать? А то в горле пересохло.

ТАМАРА. А его не открыть так. Его чтобы открыть, этот нужен… (Паше.) Как вы говорили?

ПАША. Штопор.

ТАМАРА. Вот. Штопор нужен. А у нас нет.

ЛЁНЯ. У вас нет, а у нас есть. (Бьет по дну бутылку ладонью, пробка вылетает.) Как же это так получилось, подруга моя суровая дней милых, что мужиков с винами привечаете, а личным штопором до сих пор не обзавелись?..

ПАША. (Вдруг встал.) Знаете что?

ЛЁНЯ. Что?

ПАША. Прекратите ломать комедию! Противно на вас смотреть! Я… я… я ей сейчас всю правду расскажу. Пусть знает, что вы за птица.

ЛЁНЯ. А я вам сейчас, друг мой, Паша, ваву сделаю. Так сказать, в порыве ревности. И мне за это ничего не будет.

ПАША. Нечего меня пугать.

ЛЁНЯ. И ей тоже ваву сделаю. Имею право. Так что сядьте и помалкивайте.

ПАША (садится). Подонок вы. Вот вы кто.

ЛЁНЯ. Все мы не без изъянов. (Глотнул вина.) Итак, о чем это я? Ах, да. Каким же это таким образом я оказался в этом, вульгарно выражаясь, шифоньере. Так вот. Объясняю. Поступил сигнал, что вы, милых суровых дней подруга моя, занимаетесь здесь в мое отсутствие адюльтером, что в переводе на великий и могучий означает блядство.

ПАША. Прекратите клеветать на невинную женщину!

ЛЁНЯ. Хотите ваву, дорогой мой Паша? Не хотите? Прелестно. Так вот, друзья мои, поступил вышеупомянутый сигнал, и я (состроил трагическую мину), любящий и верный муж, всю свою сознательную жизнь веривший в чистоту и непорочность супружеского ложа, докатился до того, что, как Коля Кузнецов, вынужден прятаться в шкафу и наблюдать такое… такое…