Гунны и Азербайджан - [19]

Согласно Елишэ, первое вторжение относилось ко времени Иездигерда II и произошло около 452 г. через Дербентский проход (Чор), второе состоялось при Перозе, когда вторгшиеся в 460/1 г. через Дарьяльский проход (Аланские ворота) кочевники участвовали в подавлении восстания албанского царя Вачэ. В обоих случаях у Елишэ во вторжении участвовали гунны - хайландуры. Последнее нашествие почти буквально отражено Моисеем Каланкатуйским, в то время как первое опущено. Исходя из этого, можно предположить, что события, описанные Каланкатуйским, могут «быть основаны на привлечении местного албанского материала, насыщенною интересными подробностями, и соответствовать рассказу Елишэ о вторжении 452 г. на Кавказ гуннов - хайландур, тем более, что время и место действия, на первый взгляд, совпадают. Между тем даже беглое сопоставление текстов Елишэ и Каланкатуйского говорит об обратном: события 452 г. у Елишэ и нашествие «северных народов» у Каланкатуйского не имеют ничего общего. Основанные действительно на привлечении уникальных исторических свидетельств (по-видимому, не дошедшей до нашего времени албанской агиографии, т. е. описания жития святых), события, о которых идет речь у албанского историка, в гораздо большой степени находятся в связи с коротким, но четко датированным сообщением византийского историка о вторжении в Закавказье 466 г.

Для сопоставления сведений Приска с данными Каланкатуйского остановимся на анализе их основных моментов. Наиболее важным в этом отношении представляется вопрос о том, с каким именно проходом связано нашествие «северных народов» в рассказе Каланкатуйского. Сразу отметим, что, по мнению К. В. Тревер и М. И. Артамонова (указ. соч., с. 226 - 227) (с. 72, прим. 15), это вторжение было совершено через Дербентский проход. Аргументируя свое предположение, К. В. Тревер считает, что если бы кочевники проникли на Кавказ через Дарьяльский проход, то сначала они должны были появиться в Иберии, но в нее они устремились только после остановки у г. Халхал. Что ж, подобный ход рассуждений вполне приемлем, исходя из анализа политической ситуации в Закавказье 30-х гг. VI в., т. е. именно того времени, к какому К. В. Тревер и относит это вторжение. Вместе с тем он не представляется убедительным, исходя из анализа политической обстановки в Закавказье в середине V в., т е. после смерти Маштоца.

Придавая первостепенное значение наиболее важному в стратегическом отношении Дербентскому проходу, сасанидское правительство всеми силами стремилось сохранить за собой твердый контроль над ним, а со времени активизации на Северном Кавказе гуннов в еще большей степени усилило этот контроль. При Иездигерде II в проходе Чора началось наиболее интенсивное строительство оборонительных укреплений, начатых еще при первых Сасанидах и окончательно законченных при Хосрове Ануширване (531 - 579) возведением знаменитых Дербентских стен. Контроль над областью Чора и самим проходом, где постоянно находился сасанидский гарнизон, осуществлялся непосредственно из столицы Сасанидов - Ктесифона (ок. нын. Багдада) через персидского марзбана еще задолго до упразднения царской власти в Албании при Перозе, когда власть в стране целиком перешла в руки сасанидского наместника, появившегося в столице Албании - Партаве (нын. Барда) сразу после отречения Вачэ в 463 г. Закреплению политического господства в Закавказье Сасанидов в этот период еще больше способствовало ослабление на Северном Кавказе могущества гуннской группировки хайландур, а вскоре и ее распад, связанный с передвижением из-за Волги в район Прикаспийской низменности и давлением гораздо более сильной новой группировки кочевников - сабир. Относительная стабилизация внешнеполитического положения Сасанидов на кавказской границе позволила Перозу сосредоточить максимум усилий на востоке своей державы, где он предпринял ряд решительных мер в борьбе с усилившимся к этому времени объединением кидаритов.

Совершенно иное положение наблюдалось в контроле Сасанидов над Дарьяльским проходом, который не всегда и не долго находился в руках Ирана. Являясь наиболее уязвимым местом на кавказской границе сасанидского государства и одним из главных факторов в политическом давлении Ирана на Византию, этот проход и находящееся в нем укрепление (Иуроейпаах Приска) неоднократно были предметом субсидий византийского двора Ктесифону. По свидетельству Иешу Стилиса, Пероз часто получал золото от ромеев для охраны этого прохода с тем, чтобы воспрепятствовать опустошению и разорению гуннами как сасанидских владений в Закавказье, так и византийский в Армении и на Евфрате. Между тем трудности, связанные с содержанием в малодоступном пункте постоянного гарнизона, тем более за счет нерегулярных, как правило, финансовых поступлений из Константинополя, а также не менее эффективное стремление сначала алан, а затем и гуннов сохранить за собой контроль над этим проходом, который позволял им совершать вторжения и грабить владения обеих держав, вынудили сасанидский двор отказаться на некоторое время от притязаний на господство в этом проходе. По словам Прокопия Кесарийского, Дарьяльским проходом (Каспийские ворота Прокопия) уже в начале царствования императора Анастасия (491 - 518) владел гунн Амбазук. И лишь в результате длительной войны с сабирами шаху Каваду (484 - 531) около 508 г. удалось более или менее прочно закрепиться в Дарьяльском проходе, где с этого времени был размещен постоянный сасанидский гарнизон (см. главу III).