Гуманоиды: Прямой контакт - [2]

Подумал: «Одиссей не побоялся царство потерять, а мне что терять?»

Говорю:

— Так и быть, когда пройду тесты, да и все остальное, машину не трогай, объявления не вывешивай. Ты лучше слух пусти, что меня в шпионы завер­бовали. Я ключи от машины и документы на нее брату оставлю, а ты вместо меня будешь с ним на рыбалку ездить.

Опять он глянул на меня, прямо в глаза, усищи пальчиками распря­мил — на таракана стал похож. Взглядом своим, как шилом, сердце пронзил и говорит:

— Подумай. После, когда расписку дашь, будет поздно.

А меня как черт понес, человек горячий:

— Вызывай на собеседование!

Что ж, назавтра приехали ко мне на работу, переговорили о чем-то с начальством, пригласили меня в черный автомобиль с тонированными сте­клами, увезли к себе в здание, на двери которого никаких вывесок нет. Завели в какой-то кабинет, где тяжелые шторы на окнах. За стол посадили. На столе, как и положено, — три телефона, графин с водой, стакан, монитор. Начали разговор. Двое со мной говорили, а третий, в темных очках, в шляпе, над­винутой на самые глаза, сидел в углу кабинета и молчал — не советовал, не спрашивал. Покосился я на незнакомца и — вздрогнул... Это же он, тот дружок, с которым когда-то на рыбалке познакомились, который вчера сватал меня на дело серьезное. Очками прикрылся, шляпой, на глаза надвинутой, но — усы, усы торчали все те же — как у таракана... Лицо, как говорил один мой друг, никакой биографией, никакими документами не прикроешь...

Второй друг, интеллигент по происхождению, то же самое говорил: «Гены пальцем не прикроешь». Этот друг очень гордился своими генами, доставшимися ему от деда. Он в какой-то секретной лаборатории изучал гены и мемы. Что такое мемы — не знаю. Только сядем за стол, выпьем по рюмке, он и начинает задумчиво:

— Если бы вы знали, ребята, что такое гены и мемы... Они же, может, самостоятельные. Они нами управляют лучше всякого начальства, передают­ся от одного человека к другому. Они, может, — и тут он обязательно палец вверх поднимал, — хотя и невидимые, но составляют суть жизни... Вот, сами посмотрите...

После этих слов он доставал фотографию из кармана и нам показывал. На ней дед бородатый красовался. Как и дед, друг тоже бороду отпустил... Похо­жи они были как вылитые. Особенно бородами... Показав нам фотографию, друг обычно говорил:

— Мой дед когда-то самостоятельный был, три жеребца в хозяйстве у него было, овец загон — хозяин был настоящий... После раскулачили, рухну­ло все... Но, как ни подумай, гены его свое дело сделали — вот, видите, хотя лошадей у меня и нет, но ведь и я не пропал, сам в люди выбился, кандидат­скую слепил, в науке не последний человек... Давайте, ребята, за гены рюмку поднимем... Их пальцем не раздавишь...

После таких заявлений нам ничего не оставалось, как с другом согла­ситься...

Однако вернемся к моему секретному заданию. Конечно, я и виду не подал, что знаком с усатым. Да и он сидел молча, будто не знал меня.

А может, надеялся, что не узнаю его?

Собеседники серьезные попались, не охламоны, при галстуках, но и я не лыком шит. И они как раз тем же интересовались, чем и я в свободное от работы время. Только тут до меня дошло, почему на меня пал выбор. Деликатненько они подводили разговор к главной теме, пока я не ляпнул:

— Да что вы все крутите-мутите?.. Вы думаете, я ничем, кроме работы, не интересуюсь, не читаю ничего? Я не только неземными цивилизациями интересуюсь, а даже и о виванах летающих знаю...

У них и рты открылись. Конечно, где им о тех виванах знать, у них своей работы хватает.

— А что это такое, виваны? — спрашивают.

Ну, я и давай им объяснять, что такое виваны. Заодно и о богах косми­ческих рассказал, которые некогда на земных девушках женились. У меня такие папки собраны, такие вырезки из прессы, что им и не снилось. Они и не знали, что я самостоятельно вел расследование о внеземных цивилизаци­ях еще с тех времен, когда о них в открытую говорить боялись, на кухнях за бутылкой перешептывались, да и то — с опаской... Многое я им объяснял...

Переглянулись эти двое между собой, покачали головами — видимо, подумали, что я им подхожу. Тогда один из них и говорит:

— Что ж, пиши расписку.

И тут же подсунули чистый лист бумаги. Ручку в руки сунули. Да не обычную шариковую, а какую-то специальную, с зелеными спецчернилами. Видимо, чернила эти ничем вывести нельзя. На черненьком корпусе ручки золотая гравировка вязью была выведена: «Для секретных расписок».

Красивая была ручка.

На белоснежной мелованной бумаге я и начал писать:

«Расписка

Я, Базыль, родом из Житива, клятвенно обещаю после сегодняшнего дня хранитьвверенную мне тайну, в которую меня посвятят...»

Только я размахнулся, чтобы расписать свои будущие обязательства и вечные клятвы, как тот, в темных очках, который молча сидел в углу кабинета, сказал:

— Не только нашу, но и общечеловеческую тайну...

Тут я и поперхнулся... Воды попросил в стакан налить... Переписал, как мне подсказали, ту расписку, отдал им белоснежную бумагу с зелененьким текстом, а красивую ручку незаметно в карман пиджака положил. Думал, на память останется. Ан нет, — очкастый, хотя и был мне другом, все заметил, говорит: