Гуляй, ведьма - [9]

— Вы ударили меня! — крикнула она, когда вернулся голос. — Я никогда не забуду этого, Дании Бойд!

— Никогда не забудете и никогда не простите?

— Вообще, мне это даже понравилось. Новые ощущения. Она вновь наполнила свой бокал.

— Я скажу вам кое-что, Дании. — Она сделала глубокий вдох.

— Поведаете о своей жизни, дорогая? — спросил я. — Ненавижу откровения женщин.

— Нет, это относительно теории… теории, будто женщина одевается для того, чтобы пленить мужчину. Глупости!

— Почему? — я приподнял брови.

— Это определенно не так! — она допила третий бокал и продолжила — Когда женщине действительно нравится мужчина, она делает совершенно противоположное!

— То есть? — с недоумением спросил я.

Одним рывком она развязала пояс, полы халата распахнулись, неторопливое движение плеч — и он упал к ее ногам. Под ним ничего не было, кроме самой Адель.

Она медленно повернулась вокруг своей оси.

— 115 фунтов, — похвасталась она — ни унции лишней!

Я всегда считал, что 16 лет — худший возраст. Только начнешь понимать, что такое женщина без одежды, — и тут же тьма разочарования: они увядают, они толстеют. Жизнь не переполнена девушками с обложек журналов.

Но Адель не вызвала разочарования. Фигура у нее была великолепная, кожа белая. Нарушал гармонию треугольный шрам на левом бедре.

— Вы будете только смотреть? Вам этого достаточно? Медленно пошел я к ней. Воротник сдавил горло, я рывком освободился от него. Адель ждала, опустив руки вдоль бедер.

— Снова собираешься меня ударить? — прошептала она, едва я приблизился.

— Что, у Аубрея сильная правая рука?

— Оставь его! — отмахнулась она.

— Укус змеи?

— Называй, как хочешь. Может, все-таки обнимешь меня?

— Имею и такие намерения.

Она дернула волосок на моей груди.

— Когда-нибудь ты перестанешь болтать?

Обхватив ее бедра, я приподнял тело, положил к себе на плечи и понес через комнату. Она впилась в мое плечо. В ответ я шлепнул ее по близлежащему и наиболее подходящему месту. Раздался удовлетворенный визг.

— Как там Аубрей? Наш мальчик скоро вернется? — полюбопытствовал я.

— Черт с ним! — отмахнулась Адель. — Он и сам может приготовить себе выпивку!

— Значит, остаюсь только я?

— Ах, и у меня нет выбора! — она мелодраматично вздохнула. — Ничего, если я буду стонать?

— Ол райт, у меня есть затычки для ушей.

В половине седьмого мы вполне респектабельно пили джин с тоником.

— Мне пора идти, — сказал я.

— Почему? — Адель в шелковой блузке и брюках поднялась с кушетки.

— Дела ждут.

— У тебя свидание? — она повернула ко мне голову. — Ты не Тарзан?

— Это ты — Джейн. А я устал.

— Тогда не спеши, — попросила она. — Скоро вернется Аубрей, может, принесет нам поесть.

Я обреченно пожал плечами.

— Если бы были силы, я все-таки ушел бы домой. Но потерял всю энергию!

— Другие играют в гольф и теннис, плавают, давая выход своей энергии! Смешай мне еще бокал.

— Я устал. Как видишь, и мой бокал пуст, а я тоже хочу выпить.

— Лентяй! — забирая бокал, она поцеловала меня. — Безжалостный! — Адель отправилась к бару.

Я только успел закурить, как услышал, что открывается дверной замок.

Увидев меня, Аубрей заулыбался.

— Хелло, Дании. Все в порядке?

— Предположим, он скажет нет, — буркнула миссис Блейр, — ты снова помчишься за город?

Он оглянулся.

— Хелло, Адель, я тебя не заметил. Все в порядке, не так ли? Иначе вас бы здесь не было.

— Ты угадал, — смилостивилась она. — Дании провернул изумительное дело. Иди ко мне, приготовь напитки, а я расскажу, как все произошло.

Она закончила рассказ, Аубрей принес мой бокал и энергично потряс руку.

— Мои поздравления, старина! — промурлыкал он. — Первоклассная работа!

— Жаль, что вы не видели. Он нервно подергал усы.

— Жаль, конечно, но мне нужно было повидать приятеля.

— О'кей! — кивнул я. Аубрей приободрился.

— Теперь, когда все кончено, это можно отпраздновать. Выше бокал, Дании!

— Погодите, — остановил я, — что — кончено?

Он выглядел, как ребенок, забравшийся ночью в кухню и не нашедший там ничего вкусненького.

— Разве нет? — с трудом выдавил он. — Разве отец не изолирован?

— Это только цветочки, — терпеливо произнес я. — Вы не забыли о Верноне Клайде и Чарити Адам? Они присутствовали при заключении пари, слышали слово психиатр. Как вы думаете, что они предпримут, узнав об изоляции Николаса Блейра?

Аубрей резко хохотнул.

— Не стоит беспокоиться! Мы им просто ничего не скажем, я думал об этом. Старик утром вышел из дома, мы его больше не видели — вот и весь разговор! — Он был весьма доволен собой, но я нашел его радость преждевременной.

— Возможно, они не будут беспокоиться день, два, три от силы, а потом позвонят в полицию, в больницы, в морг…

— Ох! — лицо Аубрея стало серым.

— Вы сделаете иначе, — сказал я. — И перестаньте кусать губу!

— Извините, — вздрогнул он, — когда я нервничаю, не замечаю, что делаю.

— Наверное, то же самое он говорит девушкам! — съязвила Адель, но бедный парень ее не слышал.

— Что же делать, что делать, Дании? — повторял убитый горем сынок. — Я малость выпил, джин, в голове сумбур…

— Вы должны сказать им, где отец, — заявил я твердо. Все, что от вас требуется — рассказать правдоподобно следующее: Никки-бой ночью вообразил себя Гамлетом, с ножом гонялся за женой. Если кто надумает справиться у Фрезера, доктор подтвердит версию.