Гуляния с Чеширским Котом - [26]

Английское правительство не сидело сложа руки и пыталось усложнить и ограничить въезд, но дудки! Иммигранты просачивались через многие фильтры, да и как серьезно ограничить их приток, если во главе Империи-Содружества стоит сама Ее Величество королева? Медленно и верно Англия и особенно Лондон «желтели» и «чернели», а в некоторых районах англичане уже серьёзно уступают по численности другим национальностям. В 1998 году белые дети составляли меньшинство в местных средних школах во «внутреннем Лондоне» (по идее, самом что ни на есть английском), а в пригородах их число не превышало 60 %. Более трети учащихся в упомянутых школах «внутреннего Лондона» не считают английский своим родным языком. В 1951 году число иммигрантов из Южной Азии и Карибского бассейна составляло 80 тысяч, сейчас их число достигло 3 миллионов, причем основная масса живет в Лондоне и других крупных городах Англии (не Шотландии и не Уэльса!). В районе Лондона Спитлфилдз 60 % составляют жители Бангладеш, в некоторых частях Бредфорда 50 % — пакистанцы, район Норткорт в лондонском пригороде Илинг на 90 % заполнен «небелыми».

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Доигрались. Темный британец считает себя ничуть не хуже (а даже лучше) истинного англосакса, предки которого галдели на Ганнимедских лугах, провозглашая Великую Хартию вольностей.

Новая реальность.

Требуется время, чтобы её понять и прочувствовать (или погибнуть тихо и незаметно, так ничего и не поняв), — ведь исторический намек на будущее входит в жизнь деликатно, лишь обозначая тенденцию, он не прогнозирует грядущее слишком жестко и категорически. Собственно, таковой была «оттепель» в СССР, которую в то время никто не рассматривал как первичный этап развала великого Советского Союза.

— Вот тут я с тобой целиком согласен! — заметил Кот. — Я пошел бы еще дальше и считал бы английскими гражданами лишь тех, кто родился в Чешире. Ты читал о забавной истории, которую рассказывает Джереми Паксман в монографии об англичанах? В 1987 году в палату общин впервые в истории Англии от округа Тотенхем прошёл чернокожий Берни Грант, ранее телефонист и активный профсоюзник. Представь состояние истинных тори, когда новоизбранный депутат появился в зале в национальном костюме жителя Западной Африки. На приёме в Букингемском дворце герцог Эдинбургский, пожимая ему руку, спросил в рассеянно-светской манере: «Кто вы?» — «Берни Грант, член парламента», — последовал ответ. «А из какой страны?» — осведомился герцог. Откуда было знать мужу королевы, что уже в то время 6 % населения островов составляли «небелые»? А ведь они рождены с комплексом неполноценности, они прекрасно чувствуют, что, несмотря на вежливые улыбки, их не признают за «своих» — отсюда поддержка других иммигрантов в борьбе против истинных леди и джентльменов. Вот и Берни Грант, называя себя британцем, объяснял, что «Британия включает в себя другие угнетенные народы — шотландцев и валлийцев. У меня не повернулся бы язык назвать себя англичанином».

До сих пор многие англичане считают, что допуск иммигрантов из колоний на территорию Англии являлся ошибкой, отношение к иммигрантам на бытовом уровне оставляет желать лучшего, и в этом жестокость и нетерпимость англичан, которые проявляются, если наступить им на хвост.

— А что же ты хочешь? — заметил Чеширский Кот. — Если каждый козел будет наступать на хвост, то даже самый миролюбивый кот не выдержит такого издевательства и выпустит когти! Обстоятельства превращают одни черты национального характера в прямо противоположные, это и есть диалектика, которой ты пренебрегал в институте, гоняясь за ветреными юбками…

Истины ради отметим, что межрасовые отношения в Англии до сих пор не принимали обостренных форм, более того, по опросам 1998 года, большинство иммигрантов чувствуют себя весьма комфортно, да и бледнолицые братья ворчат, но терпят. В этом есть и резон: иммигрантов используют на трудной и непрестижной работе, это хорошо заметно в английских отелях, где все меньше белых уборщиц и уборщиков! И садовники почему-то всё попадаются из южных стран…

Правда, в мечте паупера — шикарном отеле «Риц», что на Пикадилли, по которой идёшь замедляя шаг и в серой шляпе набекрень, в старинном зале для белых Рыцарей Подвязки вяло жует фаршированную индейку чернопородный ямайский негр, а официант, пожилой лондонец, похожий на утомленного министра обороны, учтиво обращается к нему «сэр».

Неужели англичане переплавятся в этом бурлящем, межрасовом тигле?

— Ерунда, мы, коты, в нем не переплавимся! — вскричал мой Чеширский Джентльмен. — Все равно у нас останутся вечные улыбки и пушистые хвосты.

Дай бог, но вот в Германии, например, иммигранту следует прожить 15 лет, чтобы попросить гражданства. А из этой необъятной бывшей Британской империи столько накатилось… К тому же я по старинке считаю, что каждый должен постоянно жить в стране, где родился и рос. По возможности, конечно. Если не подыхаешь с голоду. И если не откручивают голову. Вот такой я плохой, и это еще не самые худшие мысли. Еще полезно уничтожить все автомобили, жить в лесу, подобно герою Генри Торо, наслаждаться шумящей листвой и голубыми озерами, жареными шашлыками и густым «Каберне Совиньон», читать Ахмадулину и Джона Донна в оригинале, ходить в «Геликон-оперу», а не делать деньги с утра до поздней ночи и не возиться с недвижимостью, которую все равно прогуляют потомки.