Гуло: Первая проверка - [26]

Впрочем, многие из смертных здесь рождаются, проводят жизнь и умирают — следующая станция метро или остановка автобуса для них уже другая вселенная — чужая, непонятная и опасная. Впрочем, возможно из-за своей неприязни к городам и их обитателям, я сгущаю краски. К тому же, и сам я напрочь отравлен цивилизаций, чтобы вот так вот запросто отказаться от её благ. Разве что поворчать немного.

Между тем, мы сделали круг вдоль ограды не то детского сада, не то школы. Проехали супермаркет с дурацким уменьшительно-ласкателным названием. Едва не завязли среди заполонивших проходной двор частных автомобилей и оказались на месте.

И дурак бы догадался, что под офис (хотя мне приятнее название «штаб») нам выделили бывшее помещение райотдела милиции. Во-первых, отдельный вход. Во-вторых, отдельная стоянка для машин. А так же решётки на окнах, не вычурно-разномастные, соответствующие вкусам и материальным возможностям жильцов, а именно те, старые, ГОСТовские, знакомые многим по нашему недавнему прошлому. Их, при наличии фантазии, можно сравнить с лучами восходящего солнца. А ещё то особое ощущение, чувство виноватости, знакомое даже самому добропорядочному обывателю, шагнувшему на территорию целиком и полностью принадлежащую карательным органам. Да, у смертных тоже есть свои альфа… Порой ещё более жестокие, деспотичные и жадные до власти, по сравнению с нашими.

Конечно, я не ожидал грохочущего оркестра и традиционных хлеба с солью, но всё же представителя от Князя Города и эксперта по аномальным преступлениям могли бы и встретить. Либо смертные не знали о нашем прибытии, либо проявляли обычное для них высокомерие. Не любят они Племя Тьмы, ох, не любят. А ещё больше, по-моему, боятся. Впрочем, одержимые жадностью, похотью, завистью и страхом они без колебаний грызут глотки себе подобным. Что же говорить о нас — монстрах — вдруг ставших равными им — единственным, неповторимым и богоподобным.

По-видимому наше прибытие заметили в окно. Массивная дверь бывшего пункта охраны порядка приоткрылась и оттуда высунулась голова. Вслед за головой, дневному свету явился крепыш лет двадцати пяти — двадцати восьми. Незнакомец расплылся в широкой улыбке и направился в нашу сторону. Я сразу, безошибочно определил две вещи. Во-первых, это простой смертный. Во-вторых, он либо бывший мент, либо уволившийся военный. Парень не поспешил к дверце, где в приоткрытом окошке показалась симпатична мордашка Кристины. Так поступил бы любой молодой самец, или, как говорят смертные, настоящий мужчина. Не направился он и к дверце водителя. По мнению большинства смертных — человек сидящий за рулём столь дорогой «тачки» уже схватил бога за бороду, занял местечко среди хозяев жизни и реальности, а потому достоин всяческого уважения и знаков внимания. Он подошёл именно с той стороны, где обычно сидит начальство, то есть я. Сие говорило о дисциплинированности молодого человека и о знании им субординации.

В пользу служилого прошлого парня также говорили камуфляжные штаны. Ни дешёвая подделка с вещевого рынка, в коих так любят щеголять садоводы, рыбаки и различного рода «крутышки», а настоящие штаны с военного склада. После службы в армии, я в этом немного разбираюсь.

Однако, футболка с легкомысленной рожицей из японского мультфильма, мало вязалась с образом человека состоящего на государственной службе, следовательно, парень один из вольных стрелков нанятых Стефаном или кем-то из его подчинённых. Я не удивлюсь, если у него обнаружатся метки кого-либо из Мастеров.

Проявлять барство не в моих привычках, потому я не стал дожидаться, чтобы мне распахнули дверь, и поспешил выйти из машины. С минуту мы с молодым человеком изучали друг друга взглядом, потом, парень улыбнулся ещё шире, чем когда увидел нашу машину и протянул руку.

— Я — Артём Тимощук — помощник Константина Михайловича, — в голосе искренне дружелюбие и вполне закономерное любопытство.

Хм, Константин Михайлович, это по-видимому, тот смертный, о коем говорил Стефан.

Я приподнял уголки губ, намечая улыбку (терпеть не могу прилюдно улыбаться. В такие моменты, почему-то кажусь себе идиотом. Ха, ещё одна задачка для нашей вилы-психолога), и ответил на рукопожатие.

— А меня с недавних пор зовут Гуло. Оборотень. Росомаха альфа.

Рука Артема всего на мгновение застыла на волосок от моей ладони, но я всё прекрасно понял. Замешательство парня всё-таки заставило меня улыбнуться по-настоящему.

— Не бойся, дружище, — в душе я хохотал, — сейчас от меня ничего не подцепишь. Даже, если я тебя покусаю. Ликантропия передаётся лишь, когда мы в обращённом состоянии.

Ещё секунда колебаний и наше знакомство наконец-то скреплено рукопожатием. Храбрый парень. Похоже сработаемся.

— А вы правда, это…, — он очень не хотел казаться бестактным, но любопытство, естественно, пересилило. — Превращаетесь?

— Время от времени. Стараюсь не злоупотреблять. Вообще…, — терпеть не могу, когда меня о чём-то спрашивают и не удосуживаются выслушать до конца. Именно так себя и повёл господин Тимощук.

Мои слова, не касаясь оттопыренных ушей парня, улетали куда-то в пространство. Сам же он застыл, подобно жене Лота, выпучив глаза и приоткрыв рот. Призрака что ли увидал?