ГУЛаг Палестины - [7]

Случались истерики. Плакали женщины и дети. Известно о случае в Праге, когда группа физически сильных мужчин пыталась силой прорваться „к властям“ (чехословацким, конечно). От одного израильтянина я слышал — в качестве примера того, что „все русские предатели и враги государства

Израиль“, как в Праге или в Будапеште несколько русских „качков“ атаковали конвоировавших их израильских солдат. Никто никогда не поверит в то, что в странах социалистического лагеря, а,

тем более, в Польше, Венгрии или Чехословации, теоретически могли иметь место какие-либо террористические акты против отъезжающих в Израиль, а еще меньше — в то, что солдаты-конвоиры с автоматами и овчарками могут такие акты предупредить. Конечно, это все чушь собачья. И потом принципы и методы конвоирования, его цели, поведение израильских солдат и лиц в гражданском израильтян — не оставляют никакого сомнения в том, что главным и первоочередным назначением конвоя было именно конвоирование, а не охрана. В этом смысле доставка сотен тысяч советских людей в Израиль принципиально практически ничем не отличалась от конвоирования фашистами евреев в Бабий Яр, в Варшавское и другие гетто… Или от сталинского перемещения целых народов.

[Известны случаи, когда во время вооруженного конфликта в Молдавии (Приднестровье) людям говорили, что их эвакуируют в Москву, а на самом деле доставляли в Израиль. Подробней об этом — в работе „Еврейские войны“ и в книге „Свидетель“]

[От Игоря Т., проходившего беженские слушания в Монреале. В бывшем Союзе Игорь занимался мелкой спекуляцией. Он возил из Вильнюса, Риги, Пярну товары, чтобы продать их дороже в Москве и Ленинграде, скупал разные вещи у финских туристов. Однажды в поезде Вильнюс — Ленинград в его опустевшее купе подсели двое, в каких он сразу же узнал серьезных криминальных авторитетов. Они сказали, что любая „неорганизованная“ (т. е. индивидуальная, вне мафии) криминальная деятельность должна облагаться налогом. Они были настолько хорошо осведомлены о его операциях, поездках, перепродажах, что даже назвали в целом верную сумму его заработков за год.

И потребовали заплатить „процент“. Таких свободных денег у него тогда не было. Вместо „налога“, сказали они, „ты можешь заплатить услугой“. Нужно передать в Питере „одному человеку“ „деревянные“ — и от него получить „зелень“ и „товар“ для передачи в Вильнюсе другому лицу. Они сказали, что обещают — это будет одноразовая услуга; больше он их, якобы, не увидит, никаких просьб к нему больше никогда не будет и никаких „откупных“ ему платить не придется. Не дожидаясь его согласия, они оставили ему, то есть, просто навязали, оговоренные „деревянные“. Он отдал их в

Питере, получив „зелень“ и сверток, которые забрал с собой в Вильнюс. За одну остановку до Вильнюса его возле туалета поджидали три милиционера, которые сняли его с поезда и привели в отделение милиции. Там изъяли у него „зелень“ и сверток (оказалось так ему объявили, — части разобранного пистолета) и начали „шить дело“. По мере допроса стражи порядка становились все более агрессивными, а Игорь — соответственно — все более перепуганным и растерянным. Вдруг вошел человек в штатском, который заявил, что пришел Игоря „спасти“. Он „попросил“ милицию выйти и долго рассказывал Игорю обо всех преимуществах сотрудничества с КГБ. Игорь понял, что все было подстроено. На все уговоры „гебэшника“ он отвечал „надо подумать“, „не знаю“, или еще более уклончиво. Он был уверен, что зоны теперь не избежать, а на зоне быть стукачом не хотел. К его приятному удивлению, его отпустили, не взяв никакой подписки и ничего не записав, но и не отдав конфискованного. Перед тем сотрудник КГБ дал ему нечто вроде визитки с телефоном и именем.

Вернувшись в Ленинград, Игорь знал, что очень скоро от него потребуют вернуть изъятое или просто убьют. Он попробовал скрываться. К тому времени на него и на брата пришла гостевая виза от богатых родственников из Франции и были оформлены все документы на выезд, включая заграничный паспорт. На братьев пришли и израильские визы, которым решили дать ход, направив в АВИР на случай непредвиденных осложнений (полагали, что так будут лучше защищены). Там им сказали, что для того, чтобы дать ход просьбе о выезде на ПМЖ в Израиль, те должны отказаться от поездки во

Францию. Тогда братья отказались от использования израильских виз в пользу Франции. Израильские визы были взяты на всякий случай с собой во Францию. В Париже, где братья должны были сделать пересадку, на вокзале их окружили несколько человек и зажали их так, что „нельзя было пошевелиться“. Их привели в какое-то закрытое помещение в здании вокзала, типа административного офиса. Там их обыскали, конфисковав советские паспорта и израильские визы.

Высокий человек, по виду израильтянин, на ломаном русском языке сообщил им, что на одного из братьев открыто уголовное дело и что по закону (какому? чьей страны?) он не имел права въезжать на французскую территорию. Им заявили, что их депортируют из Франции за нарушение закона.

Задержавшие братьев отказались назваться и сообщить, кто они такие. Пока братьев допрашивали,