Гугеноты - [105]

— Быть может, они появятся еще раньше, нежели вы думаете, — добавила Екатерина, вспомнив об увлечении Карла охотой.

Она встала. Альба сдержанно попрощался с ней легким наклоном корпуса и степенно вышел, гремя коваными походными сапогами.

* * *

В комнате, соседней с этой, приоткрылась дверь; мальчик осторожно вышел и торопливо направился по коридору. Завернув за угол, сразу же наткнулся на дворянина, одетого в цвета дома Монморанси.

— Ваше высочество…

— Господин Лесдигьер, их встреча состоялась!

— Случилось то, чего мы опасались?

— Да, она собирается рубить головы вождям. Начнет с моей матери.

— Это приказал испанец?

— Он торопит ее, она боится их вторжения и потому согласна на все.

— Что она собирается предпринять?

— Этого она не сказала, но мы должны удвоить нашу бдительность. Этот убийца — страшный человек. Прощайте, Лесдигьер.

— Куда вы?

— К моей матери.

К ней Генрих вбежал запыхавшийся, взволнованный, тяжело дыша; лицо его было бледно. Жанна раскрыла ему объятия, он приник к ней:

— Мама, она хочет убить тебя!

— Кто? — не поняла Жанна.

— Тетка Екатерина.

Она взяла его голову в ладони, заглянула ему в лицо:

— Кто тебе сказал?

— Я сам слышал. Только что. Я подслушал ее беседу с испанцем.

Она поднесла руку к сердцу, глаза расширились от страха.

— И ты решился на это? Кто тебя надоумил?

— Мсье Лесдигьер.

Жанна тотчас послала за Конде. Тот вошел, ни слова не говоря, уселся, и юный Генрих Наваррский передал им содержание разговора, в результате которого их ждет преждевременная смерть.

Конде хватил ладонью по подлокотнику и вскочил на ноги:

— Я так и знал, что это свидание не сулит ничего хорошего! Эти убийцы тянут руки к Франции, как протянули их уже к Нидерландам.

— Что нам делать, Конде? — отозвалась Жанна, нервно шагая по комнате. — Старуха способна на все, ведь этот испанец угрожает благополучию ее сыновей.

— Прежде всего, надо сделать вид, будто нам ничего не известно, и следить за мадам Екатериной.

— До окончания путешествия она вряд ли на что-нибудь решится.

— Поэтому, мадам, вам не стоит покидать ее раньше времени, это сразу же вызовет подозрение, и она станет осторожной. Вы сделаете это по прибытии в Париж.

— Что предпримете вы для своей безопасности, принц?

— Я захвачу в плен все королевское семейство и двину войска на Париж.

— И повторится ошибка Амбуаза.

— Тогда нас предали. Сейчас мы более бдительны. Я все обдумал, ибо предугадывал результат их беседы.

— В Париже вы встретитесь с войсками коннетабля и сразу же попадете под огонь пушек Лувра, Бастилии и городских стен.

— Коннетабль не посмеет: иначе его пушки разметут в клочья королевское семейство. Ему будет обещана полная неприкосновенность, он сохранит за собой должность, звание и все свои титулы. К тому же он в известной мере миротворец.

— Как вы намерены провести эту операцию?

— Мы пошлем человека к Колиньи. Он соберет войско, и оно будет ждать в засаде где-нибудь близ Этампа.

— Ваш гонец не успеет.

— Успеет. Кортеж движется медленно, за это время можно побывать в Лондоне и не спеша вернуться обратно.

— Вы хорошо все обдумали?

— Провала быть не должно. Другого такого случая может не представиться. Перемирие слишком затянулось, гугеноты и католики по-прежнему косятся друг на друга, в воздухе пахнет грозой. Если первыми не нападем мы, то нападут на нас они. Судьба дает нам шанс, мы должны им воспользоваться.

— Значит… — Жанна с трудом смогла произнести эти слова, — государственный переворот?

— Сейчас или никогда, Жанна! Пора менять тухлую кровь Валуа на свежую — Бурбонов! Сил у нас достаточно. Отряда гугенотов в тысячу человек, не считая нашей охраны, вполне хватит, чтобы захватить в плен весь королевский поезд со всеми потрохами. О, они у меня еще попляшут, эти хилые выродки угасающего рода вместе с их старой хитрой лисой и кардиналом-убийцей.

Конде был решителен и скор на действия.

— Что будет дальше, Конде? — Жанна вперила в него горящий взгляд. — Сможем ли мы бороться с ними?

— Нам помогут германские протестантские князья, Швейцария, Англия, Бельгия! Мы будем бороться до конца, все равно этим должно когда-нибудь кончиться.

— А Валуа? — спросила она. — Какая участь ждет их?

— Бастилия! — коротко ответил Конде.

— Кто же из нас займет трон французских королей?

— Вы, мадам, — не моргнув глазом, ответил принц. — Вы будете королевой Франции и Наварры.

Она пытливо вглядывалась в его лицо, пытаясь прочесть по нему, лукавит ли он. Но не прочла ничего.

— А вы? А Колиньи? — спросила она.

— Мы останемся, как и были, вашими преданными вассалами. В самом деле, ведь управляет же Англией женщина-протестантка!

— Нет, Конде, — твердо отрезала Жанна, — мне достаточно моего наваррского королевства. Я уступаю тот пост вам. Во Франции никогда не было королев. Этот трон для мужчин.

— Польщен той высокой честью, которую вы мне оказываете, моя королева, — с поклоном ответил Конде. — Однако должен напомнить, что сын ваш стоит ближе к трону, нежели я.

— Мой сын еще слишком юн, — попыталась возразить Жанна Д'Альбре.

Конде улыбнулся и ответил:

— В таком случае мы с адмиралом будем его первыми министрами и наставниками в деле управления государством.