Гудбай, Россия - [65]

Из писем семье:

1 августа 1981 года. Лечу в Москву вместе с А. И. Потаповым «пробивать» в АМН СССР оборудование. А. И. обещал помочь валютой. Жил у Боба и Юли, родных друзей. Встречался с Киром Гринбергом, В. М. Гиндилисом, Ариком Рабинковым. С Киром обнимались, с Гиндилисом обсуждали программу, а с Рабинковыми — вкусно ели и немного пили. Подал заявки на импортное оборудование для лаборатории. В Москве я чувствовал себя лучше, чем в Томске, где пустые комнаты действуют на меня депрессивным образом.

12 августа 1981 года. Вернулся в Томск из Москвы — и снова «залег» в дневной стационар. Мне выделили двух выпускников медико-биологического факультета мединститута. В переводе с бюрократического языка это означало, что я могу выбрать двух конкретных кандидатов из выпуска. Толя Полищук назвал мне фамилии трех парней, которых он рекомендовал. Пишу статью и доклад на конференцию, которая приурочена к открытию института. Подготовка идет полным ходом: новые лица, планерки, тревоги и неопределенность. По ночам читаю запрещенные в СССР книги. Утром их прячу в чемодан, так как санитарка перестилает постель.

Конец недели я провожу в академгородке, у Наташи и Толи Полищуков. Толя заведует кафедрой биологии того самого медико-биологического факультета, где учатся мои будущие сотрудники. У них дома я «оттаиваю». Это выглядит следующим образом: мы идем на рынок за мясом, Наташа его вкусно готовит, пьем «горькую» и разговариваем до полночи, затем начинаем петь под гитару, но тихо (Наташа уже спит). Я себя чувствую у них как дома. Только благодаря Полищукам я и выжил в течение следующих восьми месяцев, пока не приехала Галя с нашими мальчиками.

Рабочие дни были очень похожи: 9:00–11:45 — беседа руководителей трех лабораторий: лаборатории патоморфологии мозга (к. м. н. Д. П. Дремов), лаборатории иммунологии и медленных вирусов (проф. О. А. Васильева) и клинической генетики о наших планах, методиках и взаимных интересах. Дима Дремов — очень интеллигентный и образованный человек, О. А. Васильева — прямая ему противоположность. Я не вижу, чем они могут мне быть интересны как кооператоры. Проявляю не присущее мне терпение и стараюсь больше слушать, чем говорить. Директор провел совещание руководителей лабораторий и отделений и сказал: «Клиника должна принять больных 25 сентября!» Давил на честолюбие и «умеренно грубил».

Периодически планерки проводил первый секретарь обкома Е. К. Лигачев. Однажды, примерно за месяц до открытия, я присутствовал на совещании строителей и первых сотрудников института, которое проводил Е. К. Лигачев. Он вникал во все детали, очень требовательно спрашивал с исполнителей, давал поручения, помогал достать необходимое оборудование и средства, говорил немного, но четко и ясно, без окриков и «нелитературной» лексики. А. И. Потапов тоже проводил такие заседания с сотрудниками института, однако стиль его был эмоциональным и гневливым, но малосодержательным. Все это мне напоминало период строительства и сдачи в эксплуатацию корпусов областной психиатрической больницы. Тот же «советско-партийный» стиль руководства.

31 августа 1981 года. В эту ночь спать почти не пришлось. В три часа ночи за мной пришла машина, и мы поехали в аэропорт встречать гостей, приглашенных на открытие института. Самолет, естественно, опоздал и приземлился около шести утра. Вскоре появились знакомые лица: Кир Гринберг, Боб Альтшулер, В. M. Гиндилис, Е. К. Гинтер, А. Б. Смулевич, Г. С. Маринчева, М. Г. Блюмина, Ааво Микельсаар, М. Е. Вартанян, Н. П. Бочков и другие. Всего приехало 90 генетиков и 30 психиатров страны.

При их встрече в аэропорту произошел такой курьез. Все томичи были в черных костюмах, при полном «параде». Я же, не будучи знаком с томским дресс-кодом, приехал одетым в джинсовый костюм, купленный когда-то в Болгарии, чем произвел на А. И. Потапова сильное впечатление, подобно красной тряпке на корриде. Потапов возмущенно кричал, что я «не уважаю уважаемых гостей», и потребовал от меня не приближаться к ним. Я не понимал, в чем дело, тем более что гости были одеты как и я, а не как встречающие их томичи! Что правда, то правда: чинопочитание мне не привили в детстве, тем более в виде «дресс-кода». Да и с таким уничижительным чинопочитанием мне встречаться не приходилось. А. И. Потапов надолго запомнил мою «выходку», вспоминал ее через несколько лет, однако как курьез.

Весь следующий день гости знакомились с институтом. Вечер мы с Киром Гринбергом и Виктором Гиндилисом провели у Толи Полищука дома в академгородке: застолье, разговоры, анекдоты и песни. Домой всех развезли на машинах, давно не спал так крепко. Вся последующая неделя была занята торжествами по поводу открытия нашего института и заседаниями Всесоюзного совещания по медицинской генетике. Успели открыть и клиники института, асфальт положили за два часа до митинга! Открытие нашего института прошло очень торжественно, по-советски. Кто должен был выступить — выступил, все нужные фразы произнесли, участники — дружно похлопали. Театр коммунистических постановок.

Что же мы открыли?