Guardia de honor - [2]

— Звали ее Наталией, и она приходилась бабушкой бабушке моей матери. Ее красота вошла в семейные предания… Ну, Джози, примерь их.

— До чего ж они зеленые, мам! Жуть берет. И оправа тоже старинная?

— Да. Наталия получила их в подарок от отца, когда она в первый раз участвовала в празднике Пречистой Девы. С тех пор их ни разу не переделывали. И как их берегли в семье, а было всякое: и войны, и болезни, и нужда. Это не просто фамильные драгоценности, Джози, это святыня…

— Послушай, мама…

— Что, моя девочка?

— Эти изумруды и вправду так много значат для тебя?

— Я дорожу традициями, девочка. И так обрадовалась, когда ты вдруг пришла и сказала, что хочешь быть guardia, что наденешь изумруды.

— Но почему во все вмешивается чувство?

— В чем дело, Джози? Тебя что-то мучает?

— Поэтому ты столько вытерпела от людей!

— Потому что я способна на чувство?

— Даже слишком.

— Какие глупости! Ни от кого я не натерпелась. Я прожила долгую жизнь, в которой было всякое.

— Мам, но ты натерпелась от всех нас.

— А как же! Разве я безгрешна, чтоб мои дети были святыми? Но могу сказать тебе одно: я всегда давала вам волю. Не в том дело, что мне нравится, как вы живете, но уж лучше свободно грешить, чем не грешить только потому, что мама запрещает.

— Значит, вот в чем штука!

— О чем ты?

— Вот почему ты дала мне изумруды!

— Я дала тебе изумруды, потому что моя мать дала их мне, а сама получила от своей матери. Но я не просто дала — я их тебе доверила.

— А ты мне веришь, мама?

— Ты что-то хочешь сказать, Джози?

— Нет. Нет, правда, мама, ничего.

— Ну, нет так нет. Не куксись, Джози. Подумай, ты в первый раз пойдешь за статуей Пречистой Девы. Сейчас, конечно, я не та, кожа да кости остались, но боже мой, когда я впервые шла в процессии! Ты знаешь, мне казалось, будто я становлюсь выше ростом и будто на мне не изумруды, а что-то гораздо более прекрасное и ценное. Они так идут тебе, Джози! Все будут думать, что ты богатая наследница. А потом начнут удивляться: почему у тебя только одна серьга?

— Смешно я выгляжу с одной серьгой?

— Все женщины нашей семьи ходили в процессии с одной серьгой.

— Из-за того несчастного случая?

— Из-за чуда, Джози. Это было чудо. Ты помнишь эту историю? Она произошла как раз на праздник Пречистой Девы, в тот самый день, когда Наталия получила изумруды в подарок от отца. Она их надела и поехала в церковь с теткой в коляске своего поклонника. Звали его Эстебан. По дороге кони испугались, понесли, порвали упряжь. Коляска ударилась о стену и разлетелась в куски. Тетка и Эстебан погибли на месте, а Наталия уцелела. Когда к ней подбежали, она стояла среди обломков без единой царапины. Она только потеряла серьгу. Наталия не дала увести себя и пошли за статуей Девы. Она обливалась слезами и твердила, что в страшную минуту она призвала Пречистую и Дева выхватила ее из коляски. У доминиканцев долго потом висела картина, изображающая чудесное спасение. Вот почему с тех пор женщины нашей семьи ходят в процессии с одной серьгой…

Наталия Годой застыла перед зеркалом, которое понемногу стало светлеть, но из комнаты, отраженной в нем, исчезло все привычное: она узнавала лишь собственное помертвевшее лицо и дальний колокольный звон. Наталия не заметила, как упали на пол мантилья, гребень, ручное зеркальце; голоса еще звучали за ее спиной, но Наталия больше не слушала, что они говорят. Потом голоса смолкли, раздались удаляющиеся шаги, хлопнула дверь. Наталия знала, что она не одна в незнакомой комнате, отражение которой, колыхнувшись, изменилось, когда она встретилась взглядом с глазами, смотревшими на нее.

— Привет, — сказала Джози ослабевшим голосом. — Значит, ты Наталия.

Обе девушки стояли так близко одна к другой, что их белые платья и бледные лица почти соприкасались.

— Как ты напугала меня! — продолжала Джози. — Я уронила зеркальце.

Они посмотрели на осколки у своих ног.

— Это я уронила, — возразила Наталия.

— Ну, может, мы обе уронили. На нас, по-моему, одни и те же изумруды.

— Только у меня две серьги!

— Ты слышала, что говорила мама…

— Не будет этого!

— Не будет? Ты хочешь сказать, что это еще не случилось? Разве ты не…

— Нет, Джози, это ты призрак. Взгляни, это моя комната. И колокольный звон, и пони, и скрип колес — все это мир, в котором живу я. И этот полдень — я в нем живу сегодня. Ты же, дорогая Джози, обрела плоть на один только миг!

— Уверяю тебя, я уже давным-давно живу во плоти!

— Но этого не может быть!

— Смотри. Это белое платье мы с мамой купили на прошлой неделе в торговом центре. Попали под дождь, еле поймали такси, машина оказалась старая, и с потолка капало. Год назад я окончила школу, месяц назад познакомилась в кино с одним человеком, вчера ходила с ним в ресторан, а сегодня получила письмо… Наталия, мы что, живем с тобой в одно и то же время?

— И может быть, поэтому меня иной раз посещает странное чувство…

— Будто то, что происходит, уже было раньше?

— Но ты пока в будущем, Джози. И то, что с тобой происходило, должно произойти еще раз.

У Джози расширились зрачки и побелели губы.

— Ну уж нет, — выдохнула она.

Наталия смутилась и спросила с осторожностью: