Грюнвальдский бой, или Славяне и немцы. Исторический роман-хроника - [115]

Мария была помолвлена с Сигизмундом I Люксембургским (1368–1437). Но венгерские и хорватские кланы аристократов были настроены против него и хотели видеть своим королём Карла III, короля Неаполя, последнего представителя Анжуйской династии по мужской линии. И Сигизмунд, и Карл угрожали прийти в Венгрию с войском: первый собирался жениться на Марии и править вместе с ней; второй хотел свергнуть её с венгерского трона.

Поскольку в обоих случаях Елизавета теряла реальную власть, она вступила в переговоры с королём Франции Карлом V, предлагая Марию в жены его сыну Людовику Орлеанскому. Признаваемый Францией Папа Климент VII (Авиньонский Папа) разрешил разорвать помолвку и в апреле 1385 г. состоялась условная свадьба (по доверенности) между Марией и Людовиком Орлеанским — в отсутствие жениха.

Ни Сигизмунд, ни большинство венгерских дворян не признали этот брак. Четыре месяца спустя Сигизмунд вторгся в Венгрию с войском и, вопреки воле Елизаветы, сам обвенчался с Марией. После того, как Сигизмунд осенью 1385 г. вернулся в Богемию, сторонники Карла III помогли ему захватить власть в стране. Коронация Карла состоялась в декабре 1385 г. Но Елизавета не смирилась со свержением дочери с престола: через несколько месяцев после коронации Карла убили по её приказу.

После этого убийства началось восстание против Елизаветы, центром которого была Хорватия, связанная с Венгрией личной унией. Хорваты провозгласили законным королём Владислава, сына Карла III, который с этого момента много лет безуспешно боролся за венгерский трон. Пытаясь успокоить ситуацию, Елизавета и Мария в сопровождении вооружённой охраны отправились в Хорватию. По дороге королевский кортеж попал в засаду, охрана была перебита, а Елизавета с Марией взяты в плен.

Пленных королев заключили в Новиградский замок недалеко от Задара. Вдова Карла III Маргарита Дураццо требовала мести за убийство мужа. 16 января 1387 г. Елизавету задушили в замке на глазах у дочери. Марию освободили из плена войска её мужа Сигизмунда, и она правила Венгрией совместно с ним до 1395 г., когда умерла при родах. Ей было всего лишь 24 года.

Безусловно, Сигизмунд гарантировал неприкосновенность своей тёще Елизавете, но его гарантии мало что значили, т. к. власть императора Священной Римской империи была номинальной, а не реальной.

Ян Гус (1371–1415) — идеолог реформации в Чехии. В 1401–02 гг. декан факультета свободных искусств Пражского университета, в 1402–03 и 1409–10 гг. его ректор. В 1414 г. был вызван на собор католической церкви в немецкий город Констанца и, несмотря на охранную грамоту императора Сигизмунда, 28 октября арестован и брошен в тюрьму, где находился более 7 месяцев. По приговору собора сожжён на костре 6 июля 1415 г. Всё это произошло через несколько лет после Грюнвальдской битвы. Таким образом, этот пример автора является некорректным.

Встреча монархов была самая торжественная. Витовт, увидев приближавшегося к нему навстречу императора верхом, сошёл с коня и встретил его поклоном, но император соскочил с лошади и, в свою очередь дружески приветствовал литовского героя и торжественно обнялся и поцеловался с ним.

«Поцелуем ли Иуды предаешь ты меня?» — мелькнуло в уме Витовта, но он сдержался и отдал поцелуй и даже прослезился. Впрочем, слёзы были дёшевы у Кейстутовича.

— Нам нужно переговорить, и переговорить серьёзно, — первый начал император, когда они остались вдвоём в роскошных шатрах, нарочно разбитых для свидания монархов.

— Что же, я готов, но думаю, что не мешало бы нам иметь при себе секретарей, чтобы записывать наши речи, — сказал Витовт.

— Зачем же? — возразил Сигизмунд, — не всё то, о чем мы будем говорить, может сделаться достоянием третьего, а тайна, известная трём, известна всему миру.

— Да, но, к сожалению, иначе нельзя удержать в памяти дословно то, о чём мы будем толковать, и я не могу сообщить союзнику и брату полностью весь наш разговор.

— А разве нужно, чтобы он знал его дословно? — удивлённо спросил император, — я думаю, будет совершенно достаточным, если он узнает результат, к которому мы можем прийти, а не путь, которым мы к нему подбирались. Я даже думаю, что лучше было бы, чтобы мой шурин никак не узнал, о чём мы будем разговаривать.

Витовт только улыбнулся вместо ответа, он понял, почему Сигизмунд не хочет иметь свидетелей разговора. Он замышлял новое предательство.

— Что ж, если вашему императорскому величеству угодно, будем говорить без свидетелей, и я постараюсь в своей памяти сохранить наш разговор.

— Вот и прекрасно, — заметил император, — я, как и мой венценосный шурин, смерть не люблю этих клириков и крючкотворов, писцов и нотариусов. Итак, приступим.

Они сели друг против друга, лицом к лицу, у стола, заставленного фруктами и бутылками с вином.

— Я вижу, — начал снова Сигизмунд, — что с моим драгоценным братцем, или, вернее, с панами Рады, или сенаторами, которые держат его в руках, как мышку, толку не добьёшься и дела не сделаешь. Надо дать этим гордым панам хороший урок, тогда они будут осмотрительнее.

— Позвольте, ваше величество, вы говорите это мне, его союзнику и брату.