Грымза с камелиями - [65]

    – Не смейте так говорить о моей подруге! – возмутилась я.

    – Но это правда, – продолжал развлекаться Максим.

    – Очень надеюсь, что, когда у Сольки начнется токсикоз, вы будете рядом, и ее вырвет прямо на вас. А еще было бы хорошо, если бы я это все видела.

    – Если бы Воронцов не был моим другом, то клянусь, я бы начал за тобой ухаживать.

    Я сразу же подобрела и стала доброй и пушистой.

    – А при чем здесь Виктор Иванович?

    Пришлось притворяться наивной.

    – А все при том же, – съехидничал Максим.

    – Вы хотите сказать, что я ему нравлюсь?

    В таких делах точность не помешает.

    – Все, что я хотел сказать, я уже сказал.

    Его глаза заискрились – он развлекался. Я чуть опять не рассердилась – как можно так со мной поступать!

    – Давайте так, – предложила я, – вы отвечаете на три моих вопроса, а я потом на три любых ваших.

    Ах, как правильно говорят, что влюбленный человек слаб.

    – Хорошо, а где гарантия, что ты не соврешь?

    После этих слов я резко остановилась.

    – Вы уж из меня совсем-то никчемного человека не делайте! Раз договорились, значит, все будет по-честному.

    – Хорошо, задавай свои вопросы.

    «Какие же вопросы задать? Так, чтобы наверняка все узнать. Вот сразу и не соображу...»

    – Какие чувства ко мне испытывает Виктор Иванович?

    – Согласись, об этом может знать только он, но могу тебя заверить, ты ему очень дорога.

    Я даже не стала сдерживать счастливую улыбку – как же это чудесно!

    – А у него есть сейчас... подруга?

    – Нет.

    Ах! Как же хорошо!

    «Остался один вопрос, всего один вопрос... что же такое спросить?»

    – Он часто обо мне говорит?

    – Не часто, но в его случае это как раз многое значит.

    Сердце замерло и упало: опять упало на розовые подушки.

    – Знаешь, о чем я сейчас подумал? – сказал Максим. – Хотел бы я, чтобы однажды вот такая же необыкновенная девушка вот так же спрашивала кого-нибудь обо мне.

    «Что-то он больно добрый сейчас». Я внимательно посмотрела на него. Он говорил правду – то, что думал. Какое-то время мы шли молча.

    – Ну, давайте, мучайте меня теперь своими вопросами, – сказала я.

    – Не сейчас, – улыбнулся Максим.

    – Почему?

    – Пожалуй, этот долг ты вернешь мне чуть позже, думаю, еще не время задавать тебе вопросы.

    Мне стало холодно.

    «Все же умный он человек... умный и хитрый. Ладно, пусть так – у меня будет время подготовиться к допросу. Самое сложное – это то, что я действительно не буду врать... потому что это значило бы для меня предать чувства к Воронцову. В данном случае все должно быть честно».

    – А как ваше расследование? – я решила сменить тему.

    – Успешно, сделал все, что наметил.

    – Вы побывали в деревне?

    – Да, и познакомился с дедом Остапом, ты была права: удивительный человек.

    – Я рада, что он вам понравился, правда рада, – кивнула я, – что он сказал?

    – Кот у него действительно пропал, и он действительно просил его найти. Твои слова подтвердились, и я уже склонен тебе поверить.

    Впереди был плохой участок дороги, и Максим взял меня за локоть.

    – А вы спросили у него про убитого, может, он что-нибудь знает, видел его раньше?

    «Сейчас мне либо можно будет успокоиться, либо пора завязывать нервы морским узлом».

    – Он видел убитого много раз. Служаков приехал сюда не так давно и занял один из пустующих домов на краю деревни. По ночам разгуливал по окрестностям.

    – Вы думаете, он приехал специально за колье?

    – Вряд ли, – Максим нахмурился, – выглядел он как бомж, я был в доме, где он жил...

    – Что?

    Вот это да!..

    «Почему же мне не пришло в голову сходить туда... хотя, у меня не было такой возможности. Что Максим мог увидеть в этом доме, что?»

    – Обычный старый дом с прохудившейся крышей. Никаких личных вещей там нет.

    «Но там должен был лежать план местности с крестиком, обозначающим участок Воронцова...»

    – А бумаги? Какие-нибудь документы? – кажется, мой голос дрогнул.

    – Я нашел газету, в которой была статья про колье «Живая слеза». Как думаешь, много ли таких газет может находиться в окрестности?

    Ответ – одна. Вероятность того, что сюда привезли один и тот же номер одной московской газеты, слишком мала.

    Я сунула руки в карманы и тут же их вынула – любой психолог скажет, что подобная реакция – это самозащита. А я не должна защищаться, по сценарию – мне скрывать нечего.

    – Я не знаю, – пожала плечами.

    – Мне кажется, это та самая газета, которую вы читали на вечеринке.

    – Вполне возможно. Но как она могла попасть к Служакову? – спросила я равнодушным тоном.

    – Пока не знаю. Возможно, кто-нибудь из твоих подруг вспомнит, куда потом делась эта газета, – задумчиво ответил Максим. – Но это еще не все: в доме я нашел еще и карту.

    – Какую?

    Руки онемели.

    – Старая, заляпанная карта местности, но вот есть один интересный момент. На карте крестиком обозначено место, где сейчас находится участок Воронцова.

    По спине пробежал холодок.

    – Значит, он точно приехал за колье, – твердо сказала я, – он ехал целенаправленно.

    «Максим Сергеевич, не подведите меня, просто согласитесь сейчас со мной».