Грязные войны: Поле битвы — Земля - [18]

. Все эти захваты производились в соответствии с ордерами, выданными американскими судьями, и заканчивались судебными процессами. Однако в тех случаях, когда США были больше заинтересованы в получении разведданных, нежели в осуществлении правосудия, захваченных направляли в третьи страны, где у них не было никаких юридических прав. В 1998 г. конгресс США принял закон, гласивший, что «политика Соединенных Штатов — не высылать, не выдавать или иным образом способствовать недобровольному возврату любого человека в страну, где существуют обоснованные опасения предполагать, что данное лицо может быть подвергнуто пыткам вне зависимости от того, находится ли это лицо физически на территории Соединенных Штатов»[154]. Президентские директивы, отданные Бушем после 11 сентября вышвырнули это беспокойство за дверь, а ЦРУ расширило практику того, что защитники прав человек называли «такси пыток».

По мере того как в конце 2001 г. программа убийств/пыток начала выходить на полный ход, человек, в то время занимавший в иерархии ЦРУ третью строчку — Баззи Кронгарт, объявил, что «война с терроризмом» будет «выиграна в значительной степени теми силами, о которых вы ничего не знаете, действиями, которых вы не увидите, и путями, о которых вы не захотите узнать»[155]. Американское должностное лицо, непосредственно участвовавшее в захвате заложников рассказало в газете «Вашингтон пост»: «Мы не вышибали (нецензурно) из них. Мы отправляли их в другие страны, так чтобы те вышибли (нецензурно) из них»[156]. Другое должностное лицо, надзиравшее за захватом и транспортировкой пленных, рассказало газете: «Если вы не нарушаете в течение некоторого времени чьи-то права человека, возможно вы просто не исполняете свою работу, — добавив: — Не думаю, что здесь мы должны выступать за строгое соблюдение закона. В этом долгое время и заключалась основная проблема ЦРУ»[157]. Кофер Блэк тонко подметил, сообщив конгрессу о новой «оперативной гибкости», применяемой в ходе войны с террором. «Это очень секретная сфера, но хотел бы сказать, что вам надо знать одну вещь. Было время до 11 сентября и после 11 сентября. После 11 сентября мы сняли перчатки», — заметил Блэк[158].

На раннем этапе реализации программы похищений, начатой после 11 сентября, между ФБР и ЦРУ началась сложная битва за то, кто будет играть ведущую роль в расследовании атак террористов. Она также покажет, сколь мало Белый дом Буша уважал все, что сколько-нибудь напоминало правовой подход к виновным в событиях 11 сентября. По мере того как рушился режим талибов и американские войска хлынули в Афганистан, масса бойцов «Аль-Каиды» начала отступать через границу в Пакистан. В ноябре пакистанские силы захватили инструктора «Аль-Каиды» ибн аль-Шейха аль-Либи[159]. Как предполагалось, он руководил тренировочным лагерем Халден, где проходили подготовку как будущий «ботиночный террорист» Ричард Рид, так и Захария Муссауи, так называемый двадцатый угонщик[160]. Пакистанцы передали Либи для допроса агентам ФБР, размещавшимся на авиабазе Баграм. ФБР расценила пленного как потенциально ценный источник информации об «Аль-Каиде» и возможного свидетеля обвинения против Муссауи. Работавший в Нью-Йорке агент ФБР Джек Кло-онан приказал своим подчиненным в Афганистане «вести дело так, как будто вы находитесь прямо здесь, в моем кабинете в Нью-Йорке»[161]. Он рассказал: «Я помню, как разговаривал с ними по закрытой линии связи. Я сказал: «Окажите себе услугу, зачитайте парню его права. Это может выглядеть старомодно, но если вы этого не сделаете, рано или поздно это вылезет на свет. Возможно, это случится через десять лет, но в результате у вас будут неприятности, и пострадает репутация Бюро. Пусть это будет блестящим примером того, что мы считаем правильным». Сотрудники, допрашивавшие Либи, вспоминали о нем как о готовом к сотрудничеству и «искренне дружелюбном», он согласился предоставить им информацию о Риде в обмен на обещания защитить его семью[162].

Однако как раз в то время, когда сотрудники ФБР полагали, что достигли успеха в своей работе с Либи, в Баграме, по приказу Кофера Блэка, объявились оперативники ЦРУ, и потребовали, чтобы задержанного отдали им[163]. Агенты ФБР попробовали возразить, но мнение Белого дома взяло верх[164]. «Ты знаешь, куда тебя везут, — сказал Либи один из забиравших его оперативников ЦРУ. — Пока ты туда еще не добрался, я отыщу твою мать и трахну ее»[165].

ЦРУ перебросило Либи на борт десантного корабля «Батаан», находившегося в Аравийском море[166]. Там уже содержался так называемый американский талиб Джон Уокер Линд, захваченный в Афганистане, и другие иностранные бойцы. Оттуда Либи переправили в Египет, где его пытали египетские агенты. Его допросы сфокусировались на цели, которая станет основным элементом программы похищений и пыток: доказать связь между Ираком и событиями 11 сентября[167]. Как только он попал в заключение к ЦРУ, следователи забросали его вопросами, пытаясь связать террористические атаки и «Аль-Каиду» с Ираком. Даже когда работавшие с Либи следователи сообщили, что «сломали» его, и он «податлив», в дело прямо вмешался аппарат Чейни, отдавший приказ продолжить применять к заключенному усовершенствованную технику допроса