Грязные сказки - [29]
— Можно мне стакан виски? — громко спросил Костя в надежде, что кто-нибудь его обслужит. Через мгновение не торопясь вышел пожилой бармен. Поздоровавшись, он протер стакан и откупорил старинную бутылку.
— Пятьдесят лет выдержки, — хвастаясь, продемонстрировал он бутылку и налил половину. — С содовой или чистый?
— Чистый. Двойной, — ответил с задумчивым взглядом Костя.
— Пожалуйста, — прихрамывая, подошел к столику бармен и протянул стакан.
— Благодарю. Я смотрю у вас здесь не людно.
— Да. К сожалению, в это время года все предпочитают открытые места, да и путешествуют многие, — хриплым голосом объяснил старик.
— Это ничего. Мне у вас очень даже нравится. Люблю тихие и спокойные места.
Бармен улыбнулся и ушел обратно к себе в подсобку. Костя сделал глоток и тяжело вздохнул. Он думал, что ему теперь делать дальше. С каждым глотком чувства притуплялись. Становилось легче и спокойней. Опустошив стакан, он решил вернуться в отель.
Открывая дверь, он увидел включенный свет. На кровати сидела Ольга. Она плакала, закрывая ладонями лицо.
— Милая! Слава богу, ты в порядке! — Костя подбежал к ней и упал на колени. Он обнял ее и прижал к себе.
— Прости… Прости меня… я такая дура… Я изменила тебе с Сержем, — всхлипывая, призналась она.
— Это ты меня прости. В этом я виноват. Если бы я не вел себя, как последний самовлюбленный идиот, этого бы не произошло, — сказал Костя, еще сильнее прижимая ее. Уткнувшись носом, он тоже заплакал.
Наверное, наши герои после такой чувственной сцены обязательно бы помирились, простили все друг другу и продолжили жить счастливо. Но, увы, в дверь громко постучали…
Они притихли затаив дыхание. За дверью какие-то люди требовали открыть немедленно дверь. Надя умоляла его не открывать. В дверь продолжали настойчиво стучать и теперь уже ее усердно пытались выбить. После нескольких сильных ударов плечом замок поддался натиску, и люди в белых костюмах вломились в номер. Трое рослых мужчин спокойно подошли к супругам. Они были одеты во все белое, словно символизируя этим моральную чистоту. Самый главный — средних лет брюнет со смуглой кожей — представился — это были агенты Интенуса.
— Что вам надо? — с яростью спросил Костя, загородив собой жену.
— Согласно закону N52 вашей жене вынесен приговор…
— Постойте! — перебил их Костя. — Мы вообще из другой страны! Вы не имеете права! У вас нет доказательств!
— Позвольте разъяснить, — смуглый брюнет улыбнулся и достал из серебряного чемодана гибкий мониторный лист, — закон действует по месту нахождения. Вновь приезжие жители, так же как и туристы, принимают на себя ответственность перед моральным законом на время прибытия в стране. Этот пункт стоит в документах на выдачу визу, которые вы подписали.
— Это все чушь! Варварство! — закричал Костя.
— Возможно. Но таков порядок.
— У вас нет доказательств! Вы не можете!
— Доказательства? Прошу, — исполнитель закона распрямил лист, и на нем появилось изображение. Беззвучный ролик показывал отрывки встречи Надежды с Сержем. Затем ресторан, романтичная прогулка под луной, поцелуй. Костя продолжал не отрываясь смотреть на то, как его жена провела три ночи в постели с любовником. Каждое утро они пили вино, завтракали, ходили вместе по магазинам, а с наступлением вечера предавались похотливым утехам. Это было показано точно любовный фильм для взрослых, все в мельчайших подробностях, как будто невидимая камера постоянно была рядом с ними. В конце видео появился звук. Прозвучала запись последнего разговора между ними: «Прости, но у меня жена и дети. Мы больше не можем быть вместе. Это была мимолетная слабость, которой я поддался. Если честно, ты не в моем вкусе». Ольга с презрением посмотрела на почти голого француза, и, ответив пощечиной, убежала из номера со слезами. Экранный лист погас. Мужчина в белом свернул его в трубочку и положил обратно в чемодан.
— Этих доказательств вам достаточно? — спросил брюнет. Двое коллег, стоявшие за его спиной, переглянулись.
— А кто вам вообще дал право вообще вмешиваться в нашу жизнь?! — закричал Костя, взяв за руку жену.
— Поступил сигнал от консьержа данного отеля. Он сообщил, что ваша жена, возможно, скрывала свои тайные связи на стороне. Мы обязаны были проверить. Был прикреплен видеожучок. Результат я только что вам показал. Вам объяснить ваши права и последующие действия?
— Не надо. Я все помню, — Костя повернулся к жене и посмотрел на нее. Затем он замахнулся и ударил со всей силы кулаком прямо ей лицо.
— Проснись. Проснись, милая, — Костя похлопал ее по плечу, стараясь привести в сознание. Надя была привязана к стулу. На лице образовалась гематома. Блузка была испачкана каплями засохшей крови. Руки примотаны к подлокотникам липкой лентой. Она открыла глаза и, ничего не понимая, осмотрелась. Наказуемая сидела все в том же номере отеля. Сквозь наглухо занавешенные окна лучи солнца усердно протискивались в комнату. На кровати лежал раскрытый серебряный чемодан. В нем лежали разные хирургически инструменты: скальпель, щипцы, металлический молоток и миниатюрная дрель. Этот чемодан оставили служащие Интенуса перед тем, как оставили их наедине.
Памяти Горчева. Оффлайн-копия ЖЖ dimkin.livejournal.com, 2001-2004 [16+].
«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».
«Варшава, Элохим!» – художественное исследование, в котором автор обращается к историческому ландшафту Второй мировой войны, чтобы разобраться в типологии и формах фанатичной ненависти, в археологии зла, а также в природе простой человеческой веры и любви. Роман о сопротивлении смерти и ее преодолении. Элохим – библейское нарицательное имя Всевышнего. Последними словами Христа на кресте были: «Элахи, Элахи, лама шабактани!» («Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты Меня оставил!»).
В спальных районах российских городов раскинулись дворы с детскими площадками, дорожками, лавочками и парковками. Взрослые каждый день проходят здесь, спеша по своим серьезным делам. И вряд ли кто-то из них догадывается, что идут они по территории, которая кому-нибудь принадлежит. В любом дворе есть своя банда, которая этот двор держит. Нет, это не криминальные авторитеты и не скучающие по романтике 90-х обыватели. Это простые пацаны, подростки, которые постигают законы жизни. Они дружат и воюют, делят территорию и гоняют чужаков.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
После развода родителей Лиззи, ее старшая сестра, младший брат и лабрадор Дебби вынуждены были перебраться из роскошного лондонского особняка в кривенький деревенский домик. Вокруг луга, просторы и красота, вот только соседи мрачно косятся, еду никто не готовит, стиральная машина взбунтовалась, а мама без продыху пишет пьесы. Лиззи и ее сестра, обеспокоенные, что рано или поздно их определят в детский дом, а маму оставят наедине с ее пьесами, решают взять заботу о будущем на себя. И прежде всего нужно определиться с «человеком у руля», а попросту с мужчиной в доме.