Грязные игры - [41]

Луна была полной, лишь с маленькой щербинкой сбоку, будто кто-то чуток надкусил ее, но не съел. Каверин закурил. Табак был паршивый, но хорошо хоть, что был. Папироской с ним поделился Коля, курносый тощенький солдатик из обслуги. Едва ли не единственный, кроме медсестры Ириши, кто к нему относился по-человечески. Коля-то, испуганно озираясь, и передал ему записку, которая показалась Каверину пропуском в будущее.

Записка была от Руслана. Того самого Руслана, с которым они начинали работать по оружию еще в Москве. Записка была короткой: «Завтра .увидимся. Будь готов. Руслан». Ну, молоток, чечен! И разведка у них поставлена — будь здоров. Есть чему поучиться у этих детей гор.         •.

С утра готовили партию раненых к отправке в Ростовский госпиталь. Каверина в списке сначала не было. Но почему-то в последний момент к нему подошел молодой врач-лейтенант и, отведя глаза в сторону, совсем как курносый Коля, тихонько сообщил:

—        Ты тоже готовься.

Только сейчас Каверин понял, что должно произойти по пути в Ростов. Он вырвется, непременно вырвется!

Интуиция его не обманула. Раненых вывозили прямо как ценный груз. На автобусах, «рафиках» и в сопровождении бронетранспортера. Плюс милицейская лоханка с мигалкой и раздолбанная санитарная «газелька».

На одной из многочисленных остановок тот же врач-лейтенант сказал ему:

—        Давай, Вася, иди, попроси воды вон в том доме, — он моментально понял, что это означает.

В доме его ждали, и колонна из Ханкалы двинулась дальше уже без него. Никто не обратил внимания на его отсутствие. Отряд, что называется, не заметил потери бойца.

Той же ночью Володю, не расспрашивая, а лишь переодев в длинный плащ и мохнатую шапку, переправили в горный аул, находившийся на территории, куда не ступала нога федералов. Там его ждал Руслан.

—        Да, ничего себе, крепко тебя стукнуло, — сказал он, посмотрев на исхудавшего Каверина. И зацокал языком, увидев искалеченную руку. — Ну ничего, поправишься. У нас здесь спокойно.

Каверин лишь криво улыбнулся. Он не любил быть кому-то обязанным, но что поделать, если так сложилось?

—        Спасибо, друг, — поблагодарил он Руслана.

Каверина поселили в отдельном домике, стоявшем в глубине большого двора. А долечивал его местный знахарь, неимоверно заросший седой бородой сморщенный старичок! Одни глаза из нее торчали... Он почти не говорил по-русски, но Каверину не нужен был собеседник. Да и о чем ему было говорить е этим дремучим лекарем? Не о своем же, в самом деле, здоровье!

На домашних харчах и травяных отварах Володя окреп прямо на глазах. Пора было думать о том, как возвращаться в Москву.

И возвращаться туда надо не нищим калекой, а на коне. Желательно белом и с притороченной к седлу сумкой с золотыми монетами. Для мести нужны были деньги, и немалые. Была у Каверина на сей счет неплохая идея. Идея валялась, можно сказать под самыми ногами, нагнись и подними: уж очень много пленных солдатиков, а то и офицеров попали в руки чеченцев. Кто вкалывал как дармовая рабская сила, а кто и просто сидел в холодной яме. И это был хороший товар, на который наверняка найдется покупатель.

Каверин начал продумывать схему заработка. Головные боли сразу отступили, вернулся сон, и жизнь бывшего опера обрела новый смысл.

XXI

Тамара была на седьмом небе от счастья. Она много раз слышала это выражение, но только теперь поняла, как оно там бывает, на седьмом-то небе. Чудодейственные лекарства, привезенные из Швейцарии помогли. Правда, и стоили они, что маленькая «вольво», но и результат стоил того. Слава богу, что Валерка хорошо зарабатывает!

—        А «вольво» мы тебе потом купим, — сказал Фил, й Тома радостно кивнула. Она мечтала о такой машинке, непременно оранжевого цвета, но сейчас ей все-таки лучше ездить с мужем или с водителем.

С того момента, когда анализы подтвердили, что она беременна, Тамара не ходила — летала. Фил все время останавливал ее:

—        Том, куда ты несешься? Осторожнее!

— Пока можно, — успокаивала Тамара. — Погоди, скоро ползать буду.

—        Ты все же поосторожнее, — урезонивал муж.

Он был горд неимоверно и то и дело норовил аккуратно потрогать ее пока

еще плоский живот. Даже ухо прикладывал.

— Да там еще не слышно ничего, — смеялась Тамара.

Но сама постоянно вслушивалась в саму себя, стараясь представить, каково ему там, ее мальчику. В том, что у нее будет мальчик, она почти не сомневалась.

В Институт матери и ребенка, где ее наблюдал милейший Сергей Михайлович, Она теперь ездила без страха и волнения, чуть посмеиваясь над прежними собственными переживаниями. Она теперь была другая, и весь мир стал другим...

—        Ну что ж, голубушка, пока все идет нормально, — Сергей Михайлович улыбнулся и стал заполнять ее карту. Катя радостно подмигивала Томе из-за плеча профессора. — Побольше овощей и фруктов. Творог — каждый день, лучше рыночный, или самой делать.

—        Хорошо, — послушно кивала Тамара.

—        Поменьше жареного, спиртное и сигареты исключить, — профессор строго взглянул на пациентку.

—        Конечно, профессор, — поспешно согласилась она.

—        И... — профессор чуть замялся, — никаких половых контактов до конца третьего месяца.