Грязные деньги - [18]

Отправляясь в Лас-Вегас, Ли обычно Джо-Энни с собой не брал, считая, что азартные игры — не для женщин. Но иногда он делал исключение, и эти редкие поездки оставались потом надолго в ее памяти. Она считала, что венцом их совместной жизни была та незабываемая ночь в казино "Сизарс-палас", когда Ли выиграл 260 000 долларов.

Когда Ли проигрывал, на него жалко было смотреть. Он кричал, проклиная судьбу, и безумствовал до тех пор, пока Джо-Энни не обнимала его и не говорила, что это она во всем виновата. Она была готова на все, лишь бы облегчить страдания мужа. Но со временем что-то в их любви надломилось, и Джо-Энни знала, что это произошло летом 1969 года, вскоре после рождения их пятого и последнего ребенка — дочери Джо-Анны. Врачи обнаружили у нее опухоль в груди и заставили согласиться на ампутацию. Таким образом, вместо радости рождение ребенка принесло горе. Трудно точно определить, как сильно эта операция повлияла на брак, но ее негативные последствия были бесспорными. Пэтси де ла Торре, сестра Ли, вспоминала, что брат не мог справиться с охватившим его чувством тревоги и вины: "Ли без конца повторял: почему это случилось с ней, а не с ним. Он твердил, что это он никудышный человек и что наказывать надо было его". Джо-Энни, конечно, хорошо понимала, что операция неизбежно повлияет на физическую сторону их любви, хотя Ли и пытался трезво смотреть на вещи и выработать соответствующую линию поведения. "Если бы я потерял ногу, — успокаивал он ее, — разве ты любила бы меня меньше?" Все эти страшные дни Ли был постоянно рядом. Он заставлял себя улыбаться, чуть прикрывал глаза, имитируя сентиментальное настроение, и начинал петь. Всю мелодию он воспроизвести не мог, но старался, и это было трогательно.

Последние восемь лет в их супружеской жизни было больше неприятных моментов, чем приятных. Вскоре после операции Джо-Энни ей позвонила одна из бывших секретарш и заявила, что может поклясться, что Ли любит не Джо-Энни, а ее и обещает куда-то увезти. Ли будто бы пообещал ей и новую машину, и новый дом, и драгоценности — "все, что есть у Джо-Энни". Другая секретарша, знавшая об их связи, заметила: "Ли, конечно, и не думал выполнять все эти обещания". Тем не менее телефонный звонок вызвал у Джо-Энни реакцию, совершенно ей несвойственную. Никто из родных никогда еще не видел ее в такой ярости. "Она буквально обезумела" — рассказывал Ли своему младшему брату Джо. Он так испугался, что Джо-Энни может с ним что-то сделать, что вынул и спрятал патроны из всех своих пистолетов. В то лето Ли и Джо-Экки усадили детей в семейный фургон и уехали отдыхать в Калифорнию. Но, как сказал потом Ли брагу Джо, поездка превратилась в какой-то кошмар.

6

Когда в конце 60-х годов законы о торговле наркотиками стали ужесточаться, а правоохранительные органы усилили борьбу с нарушителями, адвокаты в Эль-Пасо заметили странное противоречие: торговля наркотиками не только не сократилась, но, наоборот, увеличилась. Прибавилось работы и у них. Социологи назвали этот феномен "синдромом возросшего тарифа преступлений": ужесточение законов вело к повышению ставок, что в свою очередь вовлекало в преступный бизнес все новые и все более изощренные уголовные элементы. В 1968 году Ли Чагра и Сиб Абрахам вдруг поняли, что если они откажутся от дальнейшего партнерства и станут действовать независимо, то сумеют заработать гораздо больше.

К тому моменту, когда Ли познакомился с представительным молодым торговцем наркотиками по имени Джек Стриклин, он уже успел перебраться в спои новый офис напротив здания суда. Кларк Хьюз предупреждал его: "Одна из проблем, с которой приходится сталкиваться адвокату по уголовным делам, состоит в том, что все его клиенты — жулики. Стоит немного забыть об осторожности, как его друзьями тоже становятся жулики". В то время Ли Чагра не мог, конечно, знать, что его дружба со Стриклином выльется впоследствии в целую серию уголовных дел, которые сделают его одним из самых известных, точнее, печально известных людей в штате Техас.

Хотя Стриклину не было еще и тридцати, среди местных торговцев наркотиками он слыл одним из пионеров этого бизнеса. Он вырос в респектабельном районе города и смолоду стал заниматься продажей "жестянок", когда они еще так и назывались. Это была унция [32] марихуаны в жестяной банке из-под табака "Принц Альберт". Отец Стриклина был вице-президентом компании "Эль-Пасо нэчурел гэс", и его сын Джек был типичным для верхушки среднего класса подростком: избалованным, недисциплинированным, постоянно пытавшимся самоутвердиться путем всевозможных выходок и бравады. Родители послали его учиться в военное училище Аллена, которое в те времена, должно быть, давало неплохую подготовку по части торговли марихуаной: спустя несколько лет, когда Джек отбывал наказание в федеральной тюрьме Ла-Туна, он насчитал среди заключенных семь выпускников этого училища.

"К бизнесу приобщаешься постепенно, — вспоминал Стриклин. — Сначала начинаешь курить. Затем покупаешь три унции, а две продаешь. Потом начинаешь что-то соображать в экономике. У тебя в руках — реальный продукт и никаких накладных расходов. Ты имеешь дело только с наличными. Никакой бухгалтерии, никаких чеков. Это прекрасная возможность для любого парня приобщиться к свободному предпринимательству.