Грязная война - [23]

– У меня есть безошибочный способ проверить, насколько человек способен управлять другими, – сказал Марс, выключая звук. – Взгляни на этого хищника. Оцени, как он двигается. Понаблюдай, как он их гипнотизирует. Он весь в том, что делает, и в то же время неуловим. Попомни мое слово, Грасьен мог бы сделать политическую карьеру.

– Но для него куда более привлекательна тень кулис.

– И их золотая подкладка. Смотри, у меня есть еще один безошибочный способ проверить отношение человека к людям.

Он снова включил видео на крупном плане Грасьена, который с улыбкой слушал студента, задававшего ему вопрос.

– Ну, что видишь?

– У него улыбка не выше носа, до глаз не доходит.

– Да, самые отпетые негодяи, которых я знал, улыбались так же.

Они еще некоторое время смотрели видео, потом Марс снова остановил картинку на крупном плане Грасьена. Тот повернулся, чтобы передать слово Видалю. Грасьен положил руку на его запястье и смотрел на него с любовью. На это раз улыбка озарила все лицо целиком.

Видаль повел себя необычно. Он обнял наставника за плечи и поцеловал. Порыв выглядел совершенно естественным.

– Ришар тут только что говорил о зале суда. Так вот, я едва там не очутился, да только по другую сторону барьера! Если бы человек, которого вы тут видите, не спас меня от нищеты и дурной компании, чтобы познакомишь с лучшей в мире профессией, из меня вышел бы мелкий грабитель или торговец наркотиками. Я хотел, чтобы вы узнали об этом, прежде чем я расскажу, как мне живется в шкуре адвоката…

– Я хотел, чтобы перед тем, как встретиться с Грасьеном, ты посмотрел на него в счастливые времена. Думаю, он изменился, Саша. Потом расскажешь…

Глава 10

Лола задумчиво смотрела на телефон. Звонить? Или не звонить? Звонить, решила она и набрала номер Института судебной медицины. Попросила позвать доктора Тома Франклина. После милого обмена банальностями старый лис дал понять, что он отнюдь не забыл старые методы.

– Кто бы мог подумать, что ты позвонишь справиться о моем здоровье, Лола, дорогая?

– У жизни больше воображения, чем у нас, – ответила Лола, не сумев придумать ничего нового.

– Это твои слова?

– Кажется, Франсуа Трюффо.

– Очень подходит к случаю, по-моему, мы с тобой как раз из новой волны, – усмехнулся судмедэксперт, которому было недалеко до пенсии. – Я так понимаю, ты звонишь по делу Видаля?

– Я подумала, что Саша Дюген пригласил тебя для вскрытия.

– Вот как! Так и спроси его самого, Лола. Несмотря на все мое уважение и годы совместной работы, которые нас связывают, я ничего не могу тебе рассказать. Это мое последнее слово.

– Окончательное и бесповоротное?

– Непоправимо окончательное, бесповоротное и последнее. Точка. И меня это не смущает, я не переживаю, не передумываю все заново. Саша – хороший следователь. Он сделает то, что нужно, ясно? Поверь мне.

– Хочу напомнить, что в деле Туссена мы по-прежнему на мертвой точке.

– Ты не сообщила мне ничего нового.

– Думаешь, они дадут Дюгену распутать все до конца? Для своего возраста ты слишком наивен.

– Кто “они”? Люди из правительства, которые по ночам надевают маски и собираются в темном подвале? Меньше надо телевизор смотреть, Лола. Оставь теорию заговора фантазерам.

– Знаешь, что говорил Валери Ларбо? В глупости страшно то, что она порой смахивает на глубочайшую мудрость.

– А Камю, знаешь, что сказал? Глупость чрезвычайно настырна. У нас ничья, Лола. И поскольку я чувствую, что твои слова опережают мысль, то собираюсь повесить трубку. Будь здорова. Остаюсь твоим искренним другом. Честно.

Бип.

Старый упрямец отключился. Лола выругалась, заставив Зигмунда вздрогнуть, и швырнула на пол коробку с пазлом. Кусочки Килиманджаро не разлетелись по комнате, чем расстроили хозяйку, желавшую импульсивным поступком унять свой гнев. Проверка показала, что Ингрид заклеила края коробки скотчем, предчувствуя новую бурю. На секунду Лоле захотелось высыпать детальки в туалет и дернуть рычаг слива. Но она отказалась от этого плана, которому явно не хватало размаха, и кинулась к окну, распахнув его настежь. Небо обезумело, как и Франклин. Лола решила, что это прекрасный повод принять успокоительный душ. На этот раз она освободит Зигмунда и в одиночку встретится лицом к лицу с упрямой яростью туч. Одевшись, как подобает, Лола направилась к порогу, следом за ней далматинец с поводком в зубах.

– Когда-то я считала мизантропов, которые предпочитают животных людям, психами. Еще немного, и ты заставишь меня пересмотреть свои взгляды на жизнь, Зигмунд.

В этот момент в дверь постучали. Лола открыла. Перед ней стоял капитан Бартельми, вода ручьями текла с него прямо на коврик.

– Вы говорили сами с собой, шеф? – с тревогой спросил он.

– Тихо, сынок. Не надо намекать на старческое слабоумие. За последние пять минут ты уже второй такой. И ответные меры будут беспрецедентно жестокими. Только это было бы совсем некстати, потому что тебя необходимо срочно просушить. Черт, у тебя зонтика нет, что ли?

– Да коллеги постоянно таскают, считают, что это очень смешно.

– Я знала, что бывают пожарные-пироманы, но тут… Как объяснишь свое присутствие?

– Я хотел подвести итог.