Грязь. Motley crue - [20]

Ко всему прочему в школе я все еще продолжал заниматься балетом. Всюду, куда я приходил, люди называли меня “человек-оркестр”. Но ведь я не играл на флейте: я был гребаным барабанщиком. Это бесило меня, т.к. я был единственным человеком, кто думал, что я крутой.

Капитаном барабанщиков был высокий, темноволосый парень по имени Трой, который слишком рано прошёл половое созревание: его кости, похоже, распирали его тело изнутри, а лицо было всё испещрено шрамами от прыщей. Я был всего лишь новичком, но быстро начал делать успехи и вскоре уже превосходил других, т.ч. довольно скоро он почувствовал, что я угрожаю его авторитету командира. Как-то раз, за день до практики я наклонился, чтобы поднять свой барабан, когда он хлопнул меня по спине. Когда я обернулся, он стукнул меня по носу так, что тот оказался на другой стороне моего лица. Я пошел в больницу, где мне сделали анестезию, зафиксировали мой нос парой зажимов и с хрустом поставили его на своё прежнее место. Но после этого он уже никогда не выглядел как прежде: он и до сих пор кривой.

Я никогда больше не видел его, потому что после этого, мои родители продали свой дом и переехали в другой, который находился в пятнадцати минутах езды от прежнего. Я начал второй год в школе Ройал Оук Хай в Ковина в районе Сан Димас.

Именно там я организовал свою первую группу «U.S. 101». Я спросил моих родителей, можем ли мы репетировать в гараже, и они, чёрт возьми, разрешили. Гитарист нашей группы Том увлекался серфингом и любил «Beach Boy». Даже при том, что я считал «Бич Бойз» тупым педерастическим дерьмом, я вынужден был играть с ним, поскольку мне нужна была практика игры с действующими музыкантами. (Два члена даже продолжили потом формировать группу «Autograph».)

Начиная с балета и кончая корпусом барабанщиков, я всегда был чужаком. Будучи в реальной рок-группе, тем не менее, я внезапно осознал, что это круто — быть не таким, как все. Существует большая разница — быть убогим отщепенцем или быть привлекательным одиночкой. И то, что моя группа никуда не годилась, не имело никакого значения. Мы начали играть на школьных танцах и на вечеринках во дворах: везде, где было нужно и не нужно. Именно на одном из таких выступлений я впервые увидел самого, чёрт побери, крутого парня в мире. Он был серфером с длинными белокурыми волосами, высоко взбитыми на макушке, точно так, как у Дэвида Ли Рота. Он был одет в строгий, абсолютно белый костюм, и он был в группе, куда более лучшей, чем моя. Он ходил в школу Чартер Оук Хай, примерно в миле от моей школы. Но его выгнали со второго курса, и он начал ходить в нашу школу. Как только он прошёл через двойные двери парадного входа — брюки с низким поясом, обтягивающие задницу и бёдра и расклешённые к низу и белая футболка без рукавов — вы не поверите, произошёл коллективный экстаз. Все девчонки онемели от щенячьей любви к этому длинноволосому серфенгисту-рокеру. Его звали Винс Уортон (Vince Wharton).

Я подошел к нему на следующий день после занятий и сказал: “Эй, мужик, как дела? Меня зовут Томми, я играю на ударных. Я слышал, что ты играешь в группе”.

Его группа называлась «Rock Candy», и я начал ходить на дворовые вечеринки, чтобы выпить и понаблюдать, как они играют. У Винса был удивительный голос: он делал кавера на «Cheap Trick» и его голос звучал в точности как голос Робина Зандера (Robin Zander). Также он пел кое-что из «Sweet» и «Aerosmith».

Для меня Винс был Богом. Он пел в классной группе, он был потрясным серфером, девочки падали в обморок всякий раз, когда он проходил мимо, и плюс ко всему, ходили слухи, что ещё до того, как он поступил в среднюю школу, у него родился сын. Я думал, что мне очень повезло, что он соизволил поговорить с таким тощим неудачником, как я. Я никогда даже представить себе не мог, что стану настолько крутым, что буду играть с этим парнем в одной группе.

Глава 2. Томми «Обо всём, что касается формирования «Motley Crue»: беспорядочные сборы менестрелей, подмастерьев и негодяев»

Это был значительный момент для «Suite 19»: наше первое выступление в «Старвуд». Я так волновался, потому что, если вы играете в «Старвуд», то вы всегда нервничаете. Мужик, когда я впервые приехал в этот грёбаный Голливуд, я пошел в «Старвуд», чтобы посмотреть на «Judas Priest». Я был поражен: британские рок-звезды, которые прилетели в Голливуд со всем своим оборудованием и кожаными штанами. И я их видел. Я чуть было не сошёл с ума, когда они играли “Hell Bent for Leather”. Они играли самую тяжелую музыку, которую я когда-либо слышал, и я представлял себе, что они, наверное, трахнули уже миллион тёлок. Ну, может чуть поменьше.

В отличие от «U.S. 101», «Suite 19» играли собственные темы. Моя подруга, девушка из группы поддержки по имени Вики Фронтир (Vicki Frontiere) (ее мать, Джорджия, владела футбольной командой «Rams», а ее бабушка, Люция Памела (Lucia Pamela), записала бесславный альбом о жизни в открытом космосе), сказала мне, что они («Suite 19») ищут барабанщика. Мы были идеальным сочетанием: три длинноволосых чудика, всех нас выперли из школы и все мы продолжали учиться, сбегая с занятий, чтобы играть всякое дерьмо под сильным влиянием Эдди Ван Хейлена (Eddie Van Halen). Мне было семнадцать лет, и я не мог поверить, что играю в этом убийственно мощном трио.