Грузинские народные предания и легенды - [42]

, франкский меч и различные доспехи. Роздал он их тушинам и вывел их на дорогу. То ружье из драконовой норы и сейчас по ту сторону гор, в селении Гуро[319], находится. Тот франкский меч тоже у хевсурского героя Мамуки Калундаури[320] был. Потом, как убили его тушины, тогда и забрали его обратно.

С тушинами на охоте какое дело случилось?

Скрылось, Мекобаури, с глаз твоих солнце.

Спустились они по тропе драконьей, думали —

— то след сорвавшегося дерева...

Дракон лег мостом через реку, идут по нему тушины.

Дракон с драконом бой ведет по божьему велению.

Франкский меч Мекобаури надвое рассекает дракона.

67. Живая кольчуга [321]

На охоту пошел Торгва[322]. В одном месте провалился он в ледяную трещину. Там дракон находился, оказывается, и упал Торгва ему на спину. От холода и голода погибал Торгва. Жалел его дракон, доставал свой драгоценный камень и давал ему полизать. И грел он его, и кормил. Побратимами они стали. Тот дракон подарил Торгве кольчугу боевую — бегтари. Такое имела она свойство: там, где приходился на нее удар меча, попадала пуля или стрела, все петли кольчуги собирались, скапливались в одном месте, и никакое оружие не могло поразить ее владельца.

Но в конце концов улетела кольчуга. И погиб Торгва от стрелы пшава Чоты. Красным цветом окрасилась десница Торгвы...

Говорят и так, что, собираясь в одном месте, железные петли кольчуги отбрасывали пулю обратно. Ни днем, ни ночью, не снимал кольчуги Торгва, и враг никогда не победил бы его, если бы не несчастный случай.

Однажды купался Торгва в теплом источнике. Во время купания река унесла лежавшую на берегу кольчугу, и кровник убил его.

Спускались по Андаки[323] восемь охотников.

Торгва спускался также — олень в весеннюю пору.

Грустно шагает он, видны на лице следы слез.

— Кольчугу куда ты дел, Торгва, побратимом дареную?

— На охоту пошел я, выслеживал дичь.

Спустился в Арчило, набрел на теплый источник[324].

Спустился купаться, сбросил кольчугу.

Тогда и потерял я ее, не усмотрел за проклятой.

Так поплыла кольчуга моя, словно волны реки.

Послал я погоню за ней, но нигде следов не нашли ее.

Иду я оттуда. Что же было делать? Оттого и следы слез

— на лице у меня.

68. Бездетная невестка и змей [325]

В селении Шилда в одной семье жили двенадцать братьев со своими женами. У одиннадцати из них были дети, один же брат бездетным был.

В этой многочисленной семье хлеб пекла всегда бездетная невестка. В амбаре, откуда брала она муку, жили две змеи — самка и самец. Об этом знала только та бездетная женщина. Она ходила за теми змеями, кормила их и укрывала. Однажды собралась она куда-то уехать. Заранее напекла она хлеба на несколько дней, а невесткам наказала не доставать муки из амбара и не печь хлеба без нее. После отъезда той бездетной женщины невестки нарушили обещание, решили выпечь хлеб. Когда пришли они за мукой, увидели в ней змей. Одну из них они убили, другая успела уйти. Вернулась бездетная невестка и, узнав о смерти змеи, сильно опечалилась. Однажды ночью, когда вся семья спала, приползла оставшаяся в живых змея и перекусала всех. Многочисленная семья погибла. Остался лишь один из братьев, случайно отсутствовавший в ту ночь.

69. Шубнури [326]

Шубнури[327] является в виде змеи. Из Тушети привели его. Из Тушети пришел один татарин. Повстречались, оказывается, с ним на горе ликокские[328] пастухи и надумали его убить. Взмолился он: "Дзима, не убивай!" "Дзима" сказал он вместо грузинского "дзма"[329], так как плохо говорил по-грузински. Все же раз успел он назвать их братьями. Взяли они его с собой и выделили ему место поодаль от села. Поселился он там. Полюбил хевсурскую женщину, и имела она от него сына. Невзлюбили их другие хевсуры и не пускали их к себе.

Тогда большим было село Шубани, до шестидесяти дымов. То село особенно притесняло "дзиму". Не давали ему покоя совсем. Ту полюбившуюся ему хевсурку он в жены взял и имел с ней сыновей девять. Прозвали их Дзимаисдзе[330]. И были они самолюбивыми и храбрыми юношами. Пока подрастали сыны у "дзимы", сильно его притесняли. Решил он пойти и в помощь от врагов привести из Тушети Шубанского джвари, побратима Копалы. Пошел он, принес оттуда серебряный кубок и тайком положил его в доме своих притеснителей в землю. Их было три брата. После того как зарыт был в землю кубок, в доме посреди очага вырос ясень. Братья срубили его и выбросили. На второе утро вновь вырос ясень, и вновь его срубили. В третий раз из земли вышла вместе с ним змея и обвилась вокруг дерева. Почувствовали, что тут что-то неладно, и оставили все дом. Одного брата звали Чалхи. Засыпал он жару в дом и сжег его. Сам же, зажегши огонь, сейчас же ушел оттуда. Когда отошел он далеко, оглянулся: хотел взглянуть на огонь. Оглянулся, а в это время искра, вылетевшая из огня, попала ему в нос. Почувствовав жжение в носу, схватился он за него рукой. Нос отвалился, упал на землю и остался Чалхи без носа.

С тех пор выселились из Шубани все шестьдесят дымов, и расположился там Шубнурис джвари. (Шубнури является и в виде гончей и в виде змеи.) И сейчас владеет он тем местом. Иногда ту змею видят. Однажды шел, оказывается, Квирика Ликокели, житель села Карцеулта, и увидел в конце Квате (то название местности) лежащую змею, очень большую. Большие глаза у нее были, и осматривала она Квате. Квирика, оказывается, бросил в нее три камня. Попали все три, но она и не шелохнулась и продолжала оглядывать Квате. Квирика перестал кидать камни и пошел домой. Не прошло и недели, как трое детей умерло у Квирики — два сына и, дочь. Хевсуры приписали это камням, брошенным в змею