Грузинские народные предания и легенды - [3]

В материале грузинской народной прозы можно выделить группу преданий, которые близки к тому, что мы называем сагой. Это краткое эпическое повествование героического или исторического характера об одном выдающемся событии. В отличие от предания, сюжет саги более развернут во времени и разработан, но опять-таки не знает параллельных эпизодов. В саге проза обычно перемежается стихами.

Среди текстов, включенных в наш сборник, есть и несколько так называемых быличек — кратких рассказов о встречах человека со сверхъестественными силами. В грузинском материале их довольно много. В свое время нами было высказано предположение, что именно в подобных рассказах, где главным действующим лицом является уже человек, вступающий в конфликт со сверхъестественными силами, можно усмотреть истоки сказки. Подобные рассказы возникали параллельно с мифами, а иногда в противовес им. Они представляют собой не попытку объяснить или упорядочить в сознании человека окружающее, но отражают опыт человека, противопоставляющего себя слепым силам природы. Конечно, в то же время они сами являются отражением иррациональных воззрений и ограниченности человеческих представлений на определенном этапе их развития.

Чем примитивнее ступень общественного развития, тем больше подобных материалов мы встречаем. Интересно, что в Грузии они сохранились преимущественно в горах, в отдаленных от центра районах, где они являются преобладающим жанром народной прозы, в отличие от долины с очень богатой традицией сказки[8].

Наш материал подтверждает наблюдения А. И. Никифорова[9] и Н. М. Элиаш[10]. Последняя, говоря о распространении материала подобного рода в деревнях, находящихся в стороне от торгового пути, писала: "Я не берусь объяснить сейчас, почему этот интерес (к сверхъестественному. — Е. В.) находит воплощение именно в этих фольклорных формах, чем объясняется то явление, что сказка сравнительно слабо представлена в данном районе. Судя по моим впечатлениям, эти простые мифические рассказы ближе, понятнее нашему населению..." А. И. Никифоров называл их сказкоидами, видя в них зародыш сказки.

Вторую, меньшую, часть нашего сборника составляют легенды. Мы применяем этот термин в узком смысле, понимая под ним рассказы, возникшие на почве позднейших, современных нам религиозных идей (христианства, мусульманства или буддизма). Элементы сверхъестественного, встречающиеся в этих рассказах, вполне умещаются в рамки развитых монотеистических религий. Возникая на почве определенных религиозных представлений (в данном случае на почве христианства), легенды являются созданием народной фантазии. Отражая стремления народа, его идеалы и воззрения, они зачастую выражают мировоззрение, несовместимое учением церкви и враждебное ему. В этом смысле легенда — драгоценный материал для изучения крестьянского мировоззрения[11]. В легендах покрифических мы видим ярко выраженные элементы двоеверия, древнейшие языческие представления, тесно сплетенные с библейскими или талмудическими воззрениями. Эти воззрения и дают, главным образом, снование для возникновения апокрифических легенд, являющихся дополнением и развитием библейских сюжетов. Со своей стороны, легенда могла послужить материалом для литературного жанра житий[12].

Необходимо отметить, что термин легендарный получил дальнейшее развитие и в настоящее время применяется и к явлениям, ничего общего с религией не имеющим, для обозначения необычайных, граничащих с фантастикой событий и фактов. Например, "легендарный герой", "легендарные события" говорится и о таких реальных героях, как Чапаев и др. Но говоря о легенде, как о жанре народной прозы, мы не можем не выделить ее среди других групп народной прозы. Конечно, подобная классификация жанров в устном творчестве носит условный характер. Подчас трудно провести четкую грань между легендарным преданием и легендой или легендой и легендарной сказкой. Однако в таких случаях в классификации должен помочь анализ стиля произведения, как единства его формы и содержания.

Так, например, предание о построении Гелатского монастыря носит легендарный характер, но, поскольку пафос его в подчеркивании силы, умения и упорства Давида, действительно известного как строителя комплекса Гелатского монастыря и академии, — мы отнесли его к циклу преданий о Давиде Строителе.

Нам кажется спорным пространное понимание жанра легенд, данное К. В. Чистовым в его интересной монографии (космогонические, политические, религиозные и др.). В то же время, по мнению исследователя, "предания, легенды, побывальщина и другие устные рассказы не выделяются столь обычно из потока бытовой прозы и не отличаются структурной самостоятельностью и законченностью"[13].

Мы не ставим себе целью дать здесь классификацию прозаических фольклорных жанров, но при всей условности классификации каждый из жанров должен характеризоваться какими-то одному ему присущими признаками содержания и формы, выделяющими его из этого "общего потока", иначе зачем же называть их разными именами?

Если мы не приемлем положения суперорганистов об имманентных эпических законах, существующих совершенно независимо от жанров, сказителей и среды и одинаково действующих как в области сказки, так и в области саги, предания и легенды, то прежде всего необходимо дифференцировать эти жанры как различные проявления духовной культуры народа, как отражение и создание различных эпох, стилей.