Грузинские народные предания и легенды - [19]
Если человек в этот миг опустит в море шкуру куницы, шкура покроется золотом.
6. Луна[75]
Одна сторона у луны черная, другая — сверкает. Первой стороной поворачивается она к нам днем, второю — ночью. Лунный оборот никому не известен по-настоящему. Первой луну видит форель, второю — лягушка, а третьим — человек. Солнце и луна благость имеют свыше.
7. Гром и молния[76]
Если гремит гром, значит в небе сталкиваются дэвы. Молния — выстрелы дэвовых ружей. Впрочем, некоторые считают, что то дьяволы катают по небу медный котел, — это он гремит на небе.
8. Град[77]
Град слеп. Водит его дьявол. Живет град на небе, но время от времени появляется у него желание погулять по свету. Любимые места прогулок для града — горы и ущелья. Как скажет он своему поводырю, что хочется ему пройтись, дьявол поднимает на небо с ледяных скал бесчисленное множество круглых и плоских ледяных обломков.
Перед выходом на прогулку град просит дьявола не водить его вблизи сел, и особенно над нивами. Граду вовсе не хочется портить плоды человеческого труда, да дьявол вводит его в обман. Он сперва поводит слепца над горами и ущельями, а под конец непременно проведет над селением, чтобы причинить вред человеку. Уверяет он слепого, что несутся они над горами и ущельями и никакого вреда человеку не приносят.
Поэтому в некоторых селах звонят в колокола или поют особую песню с целью предотвратить град:
9. Снег и дождь[78]
Было на свете три птички шдавал[79]. Одна совсем белая, вторая — с белой грудкой, а третья — вся черная. В тех местах, куда полетела белая шдавал, вечно лежит снег. Если не вечно, то очень подолгу. В тех местах, куда полетела белогрудая шдавал, снег выпадает только зимой. Куда черная шдавал, — там совсем не бывает снега.
Снег всегда лежит на небе. Сколько бы ни падало с неба снега — его запасы неисчерпаемы.
На небе стоят и озера, откуда льется дождь.
10. Миры[80]
Кроме нашего, видимого, мира существует еще два населенных людьми мира: один находится выше, а другой — ниже нас. Таким образом мы живем в среднем мире и поэтому пояса затягиваем посередине своего туловища. Между тем обитатели нижнего мира носят пояса на бедрах, а обитатели верхнего — выше поясницы, т. е. на груди или на шее.
Наш мир существует очень давно и будет существовать еще столько, и дольше того, чем прошло от его сотворения.
11. Отделение неба от земли[81]
Первоначально небо отстояло от земли настолько близко, что многие деревья не имели возможности расти так высоко, как ныне, и крестьяне, погоняя своих волов, часто концом кнута задевали за небо, а многие из высоких людей прямо рукой могли достать до него.
В это время люди имели возможность общения с богом и могли переговариваться с ним о своих нуждах, причем бог вполне мог их слышать с неба; иногда же люди поднимались к нему прямо на самое небо.
На ту большую высоту, которую небо имеет теперь, оно поднялось по следующей причине. Однажды какая-то женщина пекла лаваши[82], а возле нее резвились ребятишки. Вдруг маленький ребенок обмарался. Мать, не имея под рукою тряпки, сняла с тоне[83] один лаваш и им подтерла ребенка.
Подобным поступком женщина осквернила хлеб — главную пищу человека. Бог разгневался так сильно, что с того часа впервые послал гром и при его страшных раскатах поднял небо на настоящую его высоту.
О духах-покровителях
12. Дали рожает на скале[84]
Мать моя, испеки мне на дорогу лепешек, туров повидать захотелось, — сказал охотник Меписа[85] своей матери.
Испекла мать хмиади[86] своему любимому сыну и снарядила его на охоту.
На рассвете поднялся на вершину горы охотник. Вдруг он услышал пронзительный вопль. Не обратил на него внимания охотник, но вот вторично раздался вопль. "Будь я проклят, если не узнаю, какая там беда приключилась", — подумал охотник. Глянул вверх, видит: в небо упирается белая скала. На вершине скалы вопит златокосая Дали[87].
— Слава тебе, кто бы ты ни была. Скажи, в чем твое горе, — обратился к Дали охотник.
— Я Дали, владычица скал. Сына моего волк[88] похитил. Со скалы скатился мой мальчик, а внизу, оказывается, поджидал его жадный волк, Схватил он моего сына и унес его на гору.
— Не горюй об этом! Волка я догоню, спасу ребенка! — крикнул ей охотник.
Волк рысцой бежал по горному хребту. В пасти держал он сына Дали. Улучил время Меписа, прилег на склоне, прицелился, пустил стрелу — и тут же покатился волк. Разинутой осталась у волка пасть.
Освежевал его Меписа, повязал волчью шкуру на бедра, посадил дитя к себе на плечо и так доставил пред очи его матери Дали.
— Мать моя, спусти мне косу! — крикнуло дитя.
— Да будет материнское благословение с тобой, но не осталось у меня никого, кто бы назвал меня матерью. Того, кто звал меня матерью, унес дикий зверь.
— Я твой сын!
Глянула Дали со скалы, увидела у подножия свое дитя, спустила ему золотую косу и так подняла его наверх.
— Охотник мой, — сказала Дали, — чем отплатить тебе? Хочешь, каждый день горную козу дам убивать тебе? Хочешь, каждый сентябрь стану дарить тебе девять туров, а мелких коз — каждую неделю? А коли захочешь, я буду рада, если разделишь ты мое ложе.
