Грузии сыны - [53]
В тот день Григол Орбелиани пригласил к себе на обед офицеров. Полк стоял лагерем недалеко от Новгорода, и он решил съездить туда за вином — ни один, даже самый бедный, грузин не позволит себе угостить гостей плохим вином. Вернувшись, он нашел свою комнату уже «оккупированной» друзьями. Одни расположились на диване и курили трубки из его знаменитой коллекции, другие, не утерпев, разложили карточный столик, и началась игра — обычное времяпрепровождение офицеров в лагере.
Внезапно азартные выкрики картежников прервал стук в дверь. Появился жандармский полковник.
— Я очень рад знакомству с вами, — недоуменно начал Орбелиани. — Чем обязан скромный офицер нежданному посещению столь высокого гостя?
Полковник, как видно, и сам чувствовал себя не в своей тарелке. Отозвав хозяина в сторону, он сообщил:
— Мною получено распоряжение свыше обыскать вашу квартиру…
Начался обыск. Жандарм внимательно обнюхивал каждый уголок, перелистывал все книги, какие нашел.
— Моя библиотека не настолько богата, чтобы могла пополнить ваше образование. — Григол Орбелиани старался не терять самообладания. — И уверяю вас, что у меня нет недозволенной литературы.
Маска светскости и вежливости слетела с жандармского полковника. Не говоря ни слова, он собрал все книги на глазах застывших в изумлении офицеров и унес с собой.
Через неделю Орбелиани уже был препровожден в Петербург и предстал перед назначенной императором комиссией по расследованию дела грузинских заговорщиков 1832 года. Допрос вел генерал-адъютант Орлов.
— Князь Орбелиани?
— Так точно, ваше превосходительство, прапорщик Орбелиани!
— Садитесь, князь.
Генерал-адъютант предпочел не услышать ни сдержанно-возмущенного тона, ни подчеркнутого «прапорщик», — он хотел говорить с князем, как человек одного с ним сословия, одних взглядов.
— Вы знакомы, князь, с Элизбаром Эристави?
— Знаком.
— С Александром Орбелиани?
— Знаком.
— С Георгием Эристави?
— Знаком.
— А известно ли вам, прапорщик, что все они являются опасными заговорщиками и государственными преступниками?! Известно ли, что они ставили целью ниспровержение власти императора на Кавказе?! Известно ли, что само знакомство с ними является предосудительным?!
Григол Орбелиани, не вставая с места, отвечал по-прежнему спокойно, коротко, с вызовом:
— Все они мои родственники и друзья!
Терпение генерала лопнуло. Забыв о высоком сане, о достоинстве главы императорской комиссии, он уже просто кричал:
— Нам известно о вас все! Мы знаем, что вы перевели на грузинский язык «Исповедь Наливайко», произведение Рылеева, повешенного по приказу государя императора за бунт. И вам не удастся отпереться!
— А я не отпираюсь.
— Нам известно, что вы написали песню «Ярали», нам известно, о чем вы хотели сказать в ней!
— Только о том, что в ней написано: о веселье и кутежах, о дружеской верности, о наших родных обычаях…
…И вот он здесь, узник Авлабарской крепости. За что? За то, что не отказался от своих друзей? За любимые книги? За «Ярали»?
Солнце зашло. Мир за окном сразу стал другим, серым и однообразным, как будто кто-то дунул на горящие свечи, погасил их, и все вокруг стало одного цвета — мутная Кура и только что пылавший факелом Метехи, заросшая зеленью Нарикала и желто-коричневые хибарки бедняков, обмазанные глиной. Мир лишился красок.
Впрочем, его, Григола Орбелиани, давно уж лишили красок. Солнце не впускали в его комнату, как не впускали сюда многозвучие мира, не впускали друзей и близких.
Узник не находил места. Он бился, о стены тесной камеры, как мотылек, накрытый стаканом. С того момента, когда заходит солнце, здесь становится совсем невыносимо. Туда, на волю! Он подбежал к окну и в ярости ударил кулаком. Звук разбитого стекла, струйки теплой крови отрезвили, как будто даже успокоили его. Из поломанного окна потянуло вечерней свежестью. Орбелиани выглянул. Сверху по течению спускалась лодка-плоскодонка, еле различимая в наступивших сумерках. Когда она поравнялась с окнами казармы, ее ход внезапно приостановился: как видно, сидевшие в ней стали грести против течения. И вдруг совсем неожиданно раздались звуки зурны, и высокий голос затянул старинную протяжную песню. Вскоре к песне присоединился второй голос, ту же песню он начал чуть позже первого и пел ее на свой, особенный лад. Затем к этому дуэту присоединился третий. Все они пели по-разному, но три мелодии соединялись, сплетались в одну, составляя чудесную стройность.
Как видно, песню услышал не только Григол Орбелиани. Из соседнего окна раздался чей-то звонкий голос. Слов нельзя было разобрать, но так бодро, так уверенно зазвучал он, что и Григол Орбелиани воспрянул духом. Услышало песню и здешнее начальство, из караулки выскочили три солдата и суматошливо забегали по берегу, угрожающе размахивая ружьями. На лодке засмеялись в ответ на угрозы, но все же перестали грести. Лодку подхватило течение и понесло. Песня, не прерываясь, звучала все тише. И совсем уже издали послышалось:
— Не унывайте, ребята, потерпите немного, мы с вами!
Песня смолкла. Теперь только неумолчный шум реки врывался в окно. В камере стало прохладней.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Много проникновенных стихов посвятили советские поэты городу Гори и маленькому скромному домику, где родился товарищ Сталин.О детских и отроческих годах Сталина поэт Георгий Леонидзе создал замечательную поэму. В поэме Леонидзе «Сталин» (1939), как и в поэме Маяковского о Ленине, повествованию о великом человеке предшествует развернутое вступление, в котором раскрывается историческая необходимость появления вождя революции.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
`Вся моя проза – автобиографическая`, – писала Цветаева. И еще: `Поэт в прозе – царь, наконец снявший пурпур, соблаговоливший (или вынужденный) предстать среди нас – человеком`. Написанное М.Цветаевой в прозе отмечено печатью лирического переживания большого поэта.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.