Груз под пломбой - [19]

— Я знаю о вашем заявлении, — сказал Мудров. — Горин будет к концу дня. У вас есть телефон?

— Да, да, есть…

— Я передам Горину, чтобы он вам позвонил.

Глеб же тем временем искал портфель. Еще вечером он поехал в Ленинград и вернулся в Ямск последним автобусом. Тем самым, каким накануне прибыл Бородин. Водитель автобуса рассказал, что на кольцо приехал с одним спавшим пассажиром и, когда разбудил его, тот начал искать свой портфель, но не нашел. Больше ничего шофер не знал.

В пригородном автобусе многие постоянные пассажиры знают друг друга в лицо, особенно те, кто ездит последними или первыми рейсами. Впрочем, из Ленинграда до Ямска выгоднее, дешевле, да и быстрее ехать электричкой. Автобусом пользуются чаще всего те, кому надо попасть туда, где электричка не ходит или не делает остановки. Бородин тоже пользовался пригородным автобусом редко — лишь тогда, когда задерживался на занятиях с вечерниками в филиале института, расположенном неподалеку от остановки этого автобуса в Ленинграде.

И все же Глеб отыскал одну пассажирку, которая постоянно ездила в сторону Ямска автобусом. Это была официантка кафе, находившегося на выезде из Ленинграда. Вчера она, как обычно, ехала последним автобусом. Выходила за две остановки до кольца в Ямске. Хорошо помнила, что в автобусе оставалось всего три пассажира. Один спал. В нем Глеб без труда узнал по описанию доцента Бородина. Какая-то женщина сидела на переднем месте. Ее официантка совсем не рассмотрела. И был еще мужчина — на заднем сиденье, у самой двери. Под хмельком.

— На какой остановке сел в автобус этот мужчина? — спросил Глеб.

— Точно не помню. Кажется, в Покровке.

— Попробуйте описать его. Сколько ему лет?

— Лет сорок. Или поменьше. Одет в пиджак… Да вот, заметила, что на шее у этого гражданина повязан какой-то пестрый платок вместо галстука…

— Был ли у спящего мужчины портфель? — поинтересовался Горин.

— Был, — оживилась женщина. — Портфель находился на сиденье возле него.

Итак, подводил итоги Глеб, портфель исчез в самом конце пути. Мужчина, сидевший сзади, наиболее вероятный его похититель. Кто же он? Скорее всего — житель Ямска. Но в автобусе этом ездит редко, иначе бы официантка приметила его раньше…

Розыск в Ямске на первых порах ничего не дал. Нередко в поле зрения Горина попадали люди, которые, по мнению тех, кого он расспрашивал, могли бы совершить такую кражу. Но стоило только с ними поговорить, как сомнения исчезали: люди эти вечером были дома. Их алиби не вызывало сомнений.

Усталый, продрогший и злой вернулся Глеб вечером в свой кабинет. Настроение было плохим: целый день поисков ничего не дал. На столе он нашел записку Мудрова с просьбой позвонить Бородину. Но было уже поздно, и Глеб звонить не стал, решил пойти домой. Уходя, зашел, как обычно, в дежурную комнату. Там шла своя обычная беспокойная вечерняя жизнь. Дежурил пожилой капитан милиции, которого все уважительно звали «старик». Сейчас он выговаривал молодому милиционеру:

— Зачем ты его сюда принес? Видишь ведь, человек на ногах не стоит, имя свое назвать не может. Куда его доставить надо? В медвытрезвитель. Вот забирай и вместе со своими помощниками доставь его туда…

«Вытрезвитель? Это идея. Я про него и не вспомнил, — подумал Горин. — А ведь мой подозреваемый ехал в нетрезвом виде…»

В медвытрезвителе он обратился к дежурному лейтенанту:

— Нужна помощь. Ищу мужчину примерно тридцати — сорока лет. Приехал автобусом из Ленинграда. Вышел у больницы, последним. Примет практически нет, но был выпивши. Может, к вам такой поступал? Ты, Николай Иванович, местный житель, всех знаешь…

— Но ведь у тебя примет нет. Как он хоть одет был?

— В пиджаке. А на шее вместо галстука — пестрый платок…

— Постой, постой. Платок на шее?.. А не Ефимов ли это, который в городе на стройке работает? Видел я, как сходил он с ленинградского автобуса. И шейный платок видел…

— Спасибо тебе, — обрадовался Глеб и заспешил.

Ефимов был известным выпивохой, но в кражах не замечался. Жил он в своем доме с матерью. Мать часто болела и лежала в больницах.

Дом стоял на крутом берегу речки Муги. Он потемнел от времени, осел и нес на себе следы запустения и нерадивого хозяина. Поднявшись на покосившееся крыльцо, Глеб постучал. Ему никто не ответил, но дверь оказалась незапертой, и он вошел. В прихожей не было никого, но в кухне, на лавке, кто-то спал. Из-под старой шубы высовывались крупные ступни и взлохмаченная мужская голова. Глеб разбудил спящего.

— Здравствуйте, Ефимов. Я — оперуполномоченный Горин. Узнаете?

— Узнал, — буркнул Ефимов. Он разыскал под скамейкой брюки и рубаху и начал медленно одеваться.

— Где мамаша?

— В больнице. Третью неделю уж…

В комнате, куда Горин прошел за Ефимовым, стояли сервант с посудой, полированный стол и телевизор на тумбочке. Глеб сел за стол, на котором лежала газета «Правда».

— Ефимов, где вы находились позавчера вечером?

Хозяин, стоя босиком в дверях, пил большими глотками воду из кружки. Глеб в ожидании ответа автоматически придвинул к себе газету. Она была трехдневной давности — от 13 сентября 1984 года.

— Ну, у Таськи в Покровке…