Груз 200 - [18]

– А Шамиль, сучара, мне и говорит… – продолжал одноглазый.

– Да тише ты, ради бога, – прошипел чернявый Алеха, хватая его за рукав кожанки.

– Чего – тише? А, ну да… Да пошли они все на хер, Алеха! Бабки – это да, мне здесь таких и за пять лет не заработать. А так… Одно слово – козлы.

– Мои слова не очень добры, но и не слишком злы. Я констатирую факт – козлы, – негромко и слегка нараспев проговорил Алеха, явно кого-то цитируя. Видно было, что он страстно мечтает оказаться подальше от этого места, но побаивается своего звероподобного собеседника. – Слушай, Серега, мне действительно пора. Жена…

– Да пошла она в ж.., корова твоя плоскостопая! – рыкнул одноглазый Серега. – Же-на-а… Помню я, как она тебя на себе женила. С-стерва, пар-р-разитка… Жалко мне тебя, Алеха, понял? Ты же парень – огонь! А эта тварь толстозадая тебя под каблуком держит, как какого-нибудь очкарика. Нет, здорово, что мы с тобой встретились!

– М-да, – с некоторым сомнением согласился Алеха.

– Чего ты мямлишь? Здорово, говорю! Давай еще по стопарю за это дело… Ты меня слушай. Что ты имеешь в этой своей конторе? Сто двадцать? Это баксов, что ли? И это, по-твоему, деньги? Мы же с тобой два года в казарме на соседних койках спали, я же тебя, как облупленного… Ты же из автомата в десятку попадаешь чаще, чем некоторые струей в унитаз. Там, – он многозначительно указал большим пальцем через плечо, приблизительно в направлении туалета? – такие, как ты, на вес золота. Только наши платят меньше, вот в чем загвоздка. Но я тебе объясню, как пройти… Найдешь Ахмета… Ахмет Долмаев, запомнишь? Скажешь, Серега Свисток послал. Примут как родного. Он, Ахмет то есть, у них там вроде командира.

– Тише, – процедил Алеха сквозь плотно стиснутые зубы. – Тише ты, идиот! Пошли отсюда!

– Да на хрена нам уходить? – искренне и очень громко изумился одноглазый. – Так душевно сидим…

– Как хочешь. Мне пора.

Чернявый Алеха встал, с шумом отодвинув стул. Глеб ленивым жестом вернул недопитую рюмку коньяка на стойку, одним глотком, не почувствовав вкуса, допил остывший кофе и глубоко затянулся сигаретой перед тем, как раздавить ее в пепельнице. Тень невеселой улыбки снова тронула его губы. Он почему-то думал, что от работы его отделяют сутки пути, но по странной иронии судьбы война нашла его здесь, в привокзальной забегаловке.

Одноглазый тоже тяжело поднялся, едва не опрокинув стул и первым делом ухватившись за ремень своей сумки. Его совсем развезло, нижняя губа отвисла, глаза смотрели тупо и расфокусированно.

– С-стой, – с трудом ворочая языком, выговорил он. – Пр-р-вожу.., бабок таксисту… У меня бабок – во!..

Он звонко хлопнул ладонью по пыльному боку своей сумки, и Глеб подумал, что напрасно волнуется: этот идиот делал все, чтобы его пристукнули без вмешательства агента по кличке Слепой. С другой стороны, когда бьешь человека по голове, намереваясь стяжать его сумку, летальный исход вовсе не гарантирован, а Глебу почему-то очень хотелось быть уверенным именно в таком исходе. Помимо справедливого и законного суда, существуют такие вещи, как мировое сообщество, Совет Европы, права человека, мораторий на применение смертной казни и прочие высокогуманные институты, в данном случае не имеющие никакого отношения к делу. Слепому почудилось, что к витавшим вокруг запахам кофе, сигарет и спиртного примешалась густая струя трупной вони, словно в полуметре от него на стойку приземлился сытый стервятник.

Глеб повернулся к залу спиной, положил на стойку оба локтя, улыбнулся и сделал худосочной блондинке комплимент по поводу ее мастерского владения техникой приготовления кофе. Блондинка тоже улыбнулась и что-то вполне дружелюбно ответила, не переставая ритмично двигать челюстями, – она жевала мятную резинку, запах которой временами забивал даже густой аромат кофе. Они немного поговорили – слегка подвыпивший клиент и усталая барменша, а когда Глеб снова обернулся, столик, за которым сидели Алеха и одноглазый, уже занимала симпатичная молодая пара. Закрывавший дверной проем занавес из разноцветных деревянных бус еще колыхался. Глеб подсунул под свое кофейное блюдце десять долларов, подмигнул барменше и сполз с высокого табурета, неторопливо направившись к выходу.

Его левая рука опять была в кармане, бренча пистолетными патронами, как морскими камешками. В дверях он бросил быстрый взгляд на часы. До отправления поезда оставался почти час – бездна времени для того, кто умеет действовать решительно и быстро.

Глава 4

Они вышли из кафе и повернули было к Каланчевской площади, где была стоянка такси, но Алексей Рыбин, еще сохранявший способность соображать, издали увидел припаркованный у обочины “луноход” с коварно потушенными огнями и с немалым трудом развернул своего плывущего без руля и ветрил спутника на сто восемьдесят градусов. Перспектива ночевать в вытрезвителе ему не улыбалась, но еще больше Алексея пугало то, что его окосевший приятель по незабвенным армейским дням Серега Старовойтов мог спьяну наболтать ментам. Был он на самом деле снайпером у Басаева или сочинил весь этот бред для красного словца, не имело никакого значения. Все равно будет разбирательство, повестки, звонки на работу, запросы какие-нибудь… Алексей был на хорошем счету в своей фирме, и одно упоминание его имени в связи с подобным дурно пахнущим делом могло поставить на его карьере жирный крест.