Группи: Sex, drugs & rock’n’roll по-настоящему - [2]
Впрочем, изначально Фабиан не планировала обратить полученный опыт в литературное произведение. С Джонни Бирном ее свел общий приятель Спайк Хоукинс, поэт, бывший битники важное звено в новоявленной контркультурной цепи.
— Я не собиралась сочинять «Группи», — объясняла Дженни. — Когда мы познакомились с Бирном, я спала с Энди Саммерсом. И рассказала Джонни про Сида, и как после него вышла на Энди, и где я бывала и чем занималась, и тогда он говорит: «Тебе стоило бы написать об этом». Я возразила: «Ну как про такое напишешь», а Джонни ответил: «Пиши, что в голову придет, а я тебе помогу. Вместе у нас все получится». Терять мне было нечего. К тому же писательство здорово меня развлекло.
Другие тоже развлеклись на славу: книга пользовалась бешеным успехом. Стоит ли удивляться? «Группи» почти целиком посвящалась поклонению святой троице всех подростков: сексу, наркотикам и рок-н-роллу. Всего несколько лет спустя эта книга легко могла бы бесследно раствориться посреди ажиотажного, пусть и недолгого, спроса на макулатуру «Откровенных признаний…». Значение «Группи», однако, куда шире. Дженни Фабиан — вовсе не какая-нибудь косноязычная шлюшка, преклонившая колени у служебного входа в низкопробный провинциальный клуб; нет, Фабиан происходила из самого настоящего среднего класса и при этом оказалась изрядной умницей, что только помогло раздуть шумиху. Она сделалась своего рода знаменитостью, и СМИ ее зауважали: Фабиан разглагольствовала в вечернем эфире телеканалов, а в «Санди таймс», тогдашнем рупоре шика, появилась восхитительно вуайеристская статья под заголовком: «Как вы отнесетесь к тому, что ваша дочь?..» Ответы публиковали еще с неделю подряд, из номера в номер (отмечу, благодаря «ветру перемен» в обществе далеко не все они были возмущенными). Многие из тех, кто пока не привык к сленговым иносказаниям, получили от Фабиан еще один ценный дар: «Группи» заметно расширила их лексикон. Помимо словечка «клеить» и сленговых обозначений разнообразных наркотических средств, широкое хождение получил и термин plating — придуманный Кэти новый эвфемизм для фелляции, ее любимого занятия (основанный на рифме сленгового plate of meat с глаголом eat, очередным эвфемизмом для орального секса). Вообще говоря, лексикографы явно полюбили книгу Фабиан: Оксфордский словарь английского языка приводит 22 цитаты из «Группи» в своих примерах употребления слов и выражений — «отстой», «триповый», «косяк», «упоротый»; целый мини-словарик сленга шестидесятых.
Но еще более удивительны хвалебные рецензии, поступавшие из самых неожиданных кругов критической мысли. Книгой восторгался Артур Кестлер, прославленный интеллектуал из Центральной Европы, в котором вряд ли можно было заподозрить интерес к такой литературе; его примеру последовал и Десмонд Моррис, автор знаменитой «Голой обезьяны». Даже учитывая излишний энтузиазм, который сопровождает начало любой новой эпохи (за примером далеко ходить не нужно: вспомните хотя бы краткое увлечение уважаемых экспертов творчеством The Spice Girls), они не сильно ошиблись. Моррис рекомендовал читать книгу как социологический документ, и какими бы намерениями ни руководствовались изначально Фабиан или редакторская рука Бирна, именно таким документом и стала «Группи». Возможно, наименее искушенные читатели принимали шумиху вокруг повести за чистую монету (издание в мягкой обложке гордо объявлено «версией без купюр», хотя текст изначально обошелся без сокращений: на фоне отчаянных битв с цензурой даже самые оголтелые моралисты понимали, что тут случай особый), но ее подлинное обаяние, как стало очевидно спустя три десятилетия после публикации, заключается в точности, с которой она отразила реальность.
Для начала, там описан весь антураж уникальной среды, где контркультура смыкается с рок-бизнесом, с редкими экскурсами в глянцевую журналистику. Дуэт соавторов ведет повествование в отрешенном, невозмутимом стиле, отразившем благосклонную позицию, которую контркультура заняла в отношении действий, способных (и в ту пору, и, к сожалению, сейчас) вызвать приступ обывательского негодования. Религиозные радикалы могли разражаться апокалиптическими проповедями, однако в противоположном крыле, в оплоте хиппи-андерграунда, истерик никто не закатывал. Несмотря на обилие сцен секса — а их на страницах «Группи» немало даже для нынешних времен, — в них не найти ничего в буквальном смысле сексуального; описания приема наркотиков также сухи и прозаичны. Если Кэти отсосала кому-то из шишек рок-бизнеса или измяла свой вельветовый прикид в объятиях очередного музыканта — невелика беда (единственной ее заботой была мысль, не толстеют ли от спермы); если она выкуривала косяк, глотала таблетку, принимала «мэнди»[1] или другой стимулятор, ну и что? Куда без этого. Что же касается рок-н-ролла, Фабиан всячески старается подчеркнуть, что речь идет не о поп-жвачке, а о передовых рубежах развития музыки. Подобно нормам морали, репутациям свойственно меняться, но перекличка псевдонимов в рассказе Кэти (в оригинальной версии книги названия рок-групп для удобства выделялись курсивом) маскировала настоящих титанов шестидесятых Pink Floyd, Spooky Tooth, The Animals, The Soft Machine, Family, The Nice, Эйнсли Данбара и Джими Хендрикса.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Поразительный по откровенности дневник нидерландского врача-геронтолога, философа и писателя Берта Кейзера, прослеживающий последний этап жизни пациентов дома милосердия, объединяющего клинику, дом престарелых и хоспис. Пронзительный реализм превращает читателя в соучастника всего, что происходит с персонажами книги. Судьбы людей складываются в мозаику ярких, глубоких художественных образов. Книга всесторонне и убедительно раскрывает физический и духовный подвиг врача, не оставляющего людей наедине со страданием; его самоотверженность в душевной поддержке неизлечимо больных, выбирающих порой добровольный уход из жизни (в Нидерландах легализована эвтаназия)
Автор этой документальной книги — не просто талантливый литератор, но и необычный человек. Он был осужден в Армении к смертной казни, которая заменена на пожизненное заключение. Читатель сможет познакомиться с исповедью человека, который, будучи в столь безнадежной ситуации, оказался способен не только на достойное мироощущение и духовный рост, но и на тшуву (так в иудаизме называется возврат к религиозной традиции, к вере предков). Книга рассказывает только о действительных событиях, в ней ничего не выдумано.
Бросить все и уйти в монастырь. Кажется, сегодня сделать это труднее, чем когда бы то ни было. Почему же наши современники решаются на этот шаг? Какими путями приходят в монастырь? Как постриг меняет жизнь – внешнюю и внутреннюю? Книга составлена по мотивам цикла программ Юлии Варенцовой «Как я стал монахом» на телеканале «Спас». О своей новой жизни в иноческом обличье рассказывают: • глава Департамента Счетной палаты игумен Филипп (Симонов), • врач-реаниматолог иеромонах Феодорит (Сеньчуков), • бывшая актриса театра и кино инокиня Ольга (Гобзева), • Президент Международного православного Сретенского кинофестиваля «Встреча» монахиня София (Ищенко), • эконом московского Свято-Данилова монастыря игумен Иннокентий (Ольховой), • заведующий сектором мероприятий и конкурсов Синодального отдела религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви иеромонах Трифон (Умалатов), • руководитель сектора приходского просвещения Синодального отдела религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви иеромонах Геннадий (Войтишко).
«Когда же наконец придет время, что не нужно будет плакать о том, что день сделан не из 40 часов? …тружусь как последний поденщик» – сокрушался Сергей Петрович Боткин. Сегодня можно с уверенностью сказать, что труды его не пропали даром. Будучи участником Крымской войны, он первым предложил систему организации помощи раненым солдатам и стал основоположником русской военной хирургии. Именно он описал болезнь Боткина и создал русское эпидемиологическое общество для борьбы с инфекционными заболеваниями и эпидемиями чумы, холеры и оспы.
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.