Группа «Янки» - [68]

Одна из перемен была Бэннону не по душе. Она касалась Боба Улецки. Во время атаки на высоту 214 он получил вывих руки.

Санитар медицинского пункта 1-го 4-го вправил ему вывих тогда же, когда обработал рану Бэннона. Он настоятельно советовал дать Улецки несколько дней, чтобы поправиться. Но тот отказался. Так как группе не хватало офицеров, Бэннон разрешил ему остаться, пока он был в состоянии исполнять свои обязанности. Несмотря на очевидную боль, тот продолжил исполнять их. В основном, Улецки вернулся его прежний добродушный нрав. Но когда дело дошло до занятий с новоприбывшими, он стал другим человеком. Он превратился в холодное бесчувственное существо, неспособное терпеть малейшие ошибки или любые действия не на должно уровне. На своем экипаже он срывался с удвоенной силой. Когда Бэннон обращался к нему, он списывал все на нервы. И продолжал по-прежнему. Бэннон не собирался заменять его просто потому, что Улецки изменился. Все изменились. В данном случае, не к лучшему. Так что он стал внимательно следить за ним.

В первую ночь в районе сбора Бэннона ждала работа, которой он боялся больше всего.

Когда группа была размещена на ночь, и только минимальный необходимый личный состав находился на своих местах, он сел в одиночестве за столом в гастхаусе. В ночной тишине, нарушаемой только шипением керосиновой лампы, он начал писать письма семьям погибших. «Уважаемая миссис МакАлистер, я был командиром роты вашего сына. Как вы уже были, я уверен, проинформированы, ваш сын Джон погиб. Хотя это слабое утешение, для горя, которое вы испытываете, я хочу, чтобы вы знали, что ваш сын погиб при исполнении воинского долга, как подобает офицеру. Его утрата…»

«Уважаемая миссис Ортелли, как вы знаете, я был командиром роты вашего мужа и командиром его танка. Как вы уже были, я уверен, проинформированы, ваш муж Джозеф погиб. Хотя это…» «Уважаемые мистер и миссис Лорриет, я был…»

Он писал это, и образы погибших вернулись к нему. Перед глазами пронеслись застывший на краю канавы, горящий и содрогающийся от взрывов «21-й», завернутый в спальный мешок Ортелли, уже ничего не видящие глаза Лорриета, оторванная рука солдата, которого он даже не знал… Для него все стало ясно. К ответственности за группу прибавился страшный груз воспоминаний о тех, кто был вверен ему и погиб. Во всех возможных наставлениях и учебных курсах не было ничего, чтобы могло подготовить его к такому. Каждому командиру приходилось разбираться с погибшими по-своему. «Уважаемые мистер и миссис…»

* * *

Во второй половине дня первый сержант доставил в район сбора группы 2-го лейтенанта Рэндалла Эвери, которому было приказано принять командование 2-м взводом. Вытаскивая свои пожитки из машины первого сержанта, Эвери заметил Гаргера, отрабатывающего что-то на ящике с песком со своими командирами танков. Так как они оба были с одного курса в Форт-Ноксе, Эвери обрадовался, увидев старого приятеля в этом море незнакомцев. Он подозвал Гаргера. Но вместо того, чтобы обрадоваться старому приятелю, Грагер просто отметил присутствие нового лейтенанта и продолжил обсуждение с командирами танков 3-го взвода. Эвери не понимал столь холодного приема. Прием, полученный у Бэннона, оказался еще холоднее.

Когда первый сержант привел к ним Эвери, Бэннон и Улецки сидели за столом на террасе гастхауса и обсуждали план подготовки и технического обслуживания на следующий день.

— Капитан Бэннон, это лейтенант Эвери. Прибыл прямо из Нокса, чтобы принять командование 2-м взводом.

С этими словами Эвери выступил вперед, отдал честь и доложил:

— Сэр, второй лейтенант Эвери для прохождения службы прибыл!

Бэннон и Улецки посмотрели друг на друга, а затем на первого сержанта. Бэннон ответил лейтенанту кивком. Мгновение Эвери стоял, не зная, что делать:

— Вольно, лейтенант. Мы тут не слишком увлекаемся отдачами чести. Вы откуда?

— Из Форт-Нокса. Окончил там курс мотострелковых офицеров после общего курса. Я был там в одном классе с Джерри, то есть с лейтенантом Гаргером. Мы были хорошими друзьями, сэр.

Бэннон и Улецки опять переглянулись:

— Отлично. А какой колледж вы закончили?

— Техасский А&М, сэр!

Улецки больше не мог сдерживаться. Он три раза громко крякнул. Первый сержант Гаррет и Бэннон также не смогли удержаться от смеха. Эвери стоял в недоумении. Он не мог не испытывать раздражения от смеха старшего помощника. Никто бы не смог. Он был совершенно не готов к подобному приему.

Видя смущение лейтенанта, Бэннон постарался вернуть своему лицу выражение, подобающее командиру роты:

— Отправляйтесь во 2-й взвод. Лейтенант, которого вы заменяете, был чертовски хорошим человеком. Они погиб три дня назад. Надеюсь, вам повезет больше. Ваш взводный сержант — сержант первого класса Хеброк. Он командовал взводом с тех пор, как МакАлистер был убит. Ваша единственная надежда выжить — внимательно слушать все, что он вам говорит. Я не знаю, через сколько мы снова пойдем в бой, так что вам много чему нужно научиться и не так много времени, чтобы тратить его попусту. Это понятно? — Озадаченный столь унылым наставлением, Эвери ответил просто «Да, сэр» и начал ждать следующего удара.