Группа «Янки» - [51]

Правая рука старпома, висевшая на перевязи, была в шине. Он отдал честь левой рукой и спросил, идет ли сюда кто-то. Бэннон ответил, что связи с батальоном не было с момента выдвижения из района сбора, и надеялся, что Улецки сообщит ему какие-либо новости. Улецки покачал головой и ответил, что батальонная частота забита, и выйти на связь невозможно. Они попытались пробиться через помехи, но безрезультатно. Бэннон повернулся к Полгару и спросил, имел ли он какой-либо контакт с батальоном прежде, чем они добрались до Высоты 214. Его ответ также был отрицательным. Таким образом, батальон понятия не имел, где была группа, и чем она была занята.

В таком случае, Бэннон не мог знать наверняка, что ему делать. Его задачи должны были обновиться с того момента, как танки покинули LOG, в зависимости от действий противника. Все трое сели в круг, хотя Улецки испытывал некоторые трудности из-за своей руки. Он рассказал, что четыре танка продолжили движение к высоте 214, как Бэннон и приказал. Как только они вышли из леса и из-под артиллерийского обстрела на LOG, Улецки заметил, что «66-го» рядом не было. Связаться с «66-м» также не удалось. Улецки взял под командование оставшиеся танки, связался с механизированным взводом, приказал им следовать за ним, как только они смогут, и повел танки к цели.

Четыре танка под командованием Улецки достигли высоты 214, не вступая в бой. Начав подниматься на высоту, они выскочили прямо на советскую батарею буксируемых орудий, готовившуюся к смене позиций. Советские артиллеристы были застигнуты врасплох.

Поскольку танки продолжали двигаться, и до орудий осталось менее двухсот метров, Улецки врубился прямо в батарею, уничтожая орудия и тягачи, а также расстреливая советских артиллеристов, которые оказались недостаточно быстры, чтобы сбежать. Видимо, не так много советских оказались достаточны быстры. После зрелища того, как много техники группы было уничтожено, танкисты пришли в бешенство, буквально рвя бегущих русских на части. Все вели огонь из всего возможного оружия, отстреливая советских артиллеристов, иногда поодиночке.

Улецки рассказал, как видел четырех русских, забежавших в ближайший дом в Арнсдорфе, с танком на хвосте. Последний из них закрыл дверь, как будто это могло остановить танк.

Преследовавший их танк подъехал к дому, протаранил дверь и выстрелил БКС. Когда в доме начался пожар, танк отъехал на несколько метров и стал ждать. Двое русских выскочили, и танк скосил их. Рассказывая эту историю, Боб Улецки сохранял на лице безъэмоциональное выражение, но его глаза смотрели пристально, словно он стремился заглянуть внутрь Бэннона и увидеть картину, разворачивающуюся перед его мысленным взором. В голосе Улецки не было никакого сожаления или отвращения. Три дня войны сделали многое, чтобы ожесточить его. Смотря на лицо Улецки и слушая его рассказ, Бэннон задался вопросом, как много он сделал, да и сделал ли вообще что-то, чтобы остановить резню.

Закончив рассказ об уничтожении батареи, Улецки на мгновение прервался, а затем продолжил. После того, как танки закончили, они отошли обратно на высоту и заняли позиции, которые занимали в настоящий момент. У них было несколько легких раненых, которым уже оказали помощь, из которых он сам был самым тяжелым. Боеприпасы были подсчитаны и в настоящее время перераспределялись.

Критической проблемой была ситуация со снарядами для орудий. Каждый из четырех танков имели не более десяти подкалиберных и шести кумулятивных снарядов. Если советы предпримут серьезную контратаку, с группой быстро будет покончено.

С личным составом ситуация была лучше, но не намного. Среди погибших и пропавших без вести числились Анджер вместе со всей FIST, сержант Пирсон со своим «34-м», а также лейтенант Хардин, раненый на LOG. У них остались старпом с «55-м», Гаргер с «31-м», сержант первого класса Хеброк с «24-м» и штабс-сержант Роудс с «22-м». Их танкистов осталось девятнадцать человек, включая экипаж «66-го». Из БТР у Полгара остались «23-й» со штаб-сержантом Флюрером и 2-м отделением и «24-й» со штаб-сержантом Джефферсоном и 3-м отделением. Каждое пехотное отделение включало водителя и командира БТР, а также шесть солдат. Таким образом, механизированный взвод насчитывал семнадцать человек. Итак, от группы «Янки» осталось четыре танка, два БТР, два «Дракона» и тридцать пять человек.

Противник пока никак не отреагировал на потерю высоты 214. После уничтожения батареи, танки не видели никаких русских. Однако это было только вопросом времени. О присутствии группы «Янки» на высоте или в ее окрестностях должно было быть известно. Почему же еще три танка, с которыми столкнулся «66-й» могли быть вытащены с фронта и отправлены в тыл посреди боя? Бэннон сомневался, что советы знали, сколько находится на высоте 214. Он предполагал, что они сперва направят туда небольшое подразделение, чтобы найти группу, определить ее численность и состав и сковать их. Как только это будет достигнуто, советы нанесут удар и он будет мощным. По-другому они дела не делали.

Пока Улецки и Полгар собирали командный состав и всех командиров танков, Бэннон обдумал текущее положение. Они могли отступить. Так как не было никакой связи с батальоном после начала атаки и не приходилось рассчитывать на него, отступление было бы приемлемым. Группа «Янки», очевидно, не могла выполнить задачу для группы из-за потерь. Боеприпасов осталось критически мало, и Бэннон понятия не имел, когда прибудет подкрепление из батальона и прибудет ли вообще. Хотя Полгар доложил ему, что LOG была очищена, она могла быть вновь занята советами. Там остались только Хардинг и еще несколько раненых, дожидавшихся подхода группы «Браво», чтобы начать двигаться дальше. Группы, которая еще не подошла, когда Полгар двинулся дальше. Стоять на высоте 214 и пытать удержать ее, прекрасно понимая, что советы вернутся, не было никакого смысла. Но отходом они ничего не добьются. Хотя не было почти никакой надежды на удержание высоты 214 против мощной контратаки, не было и никакой гарантии, что русские окажутся способны контратаковать. Была вероятность того, что они в столь же плохой форме, как и группа и не в состоянии контратаковать. Возможно, они толкали все силы вперед и не оставили ничего для прикрытия флангов. На это намекал тот факт, что три Т-62 пришлось снять с линии фронта, чтобы укрепить тыл. Если отойти и позже узнать, что никакой угрозы, в сущности, не было, гибель личного состава группы «Янки» окажется напрасной. Была и вероятность, что остальная часть батальона наконец соберется и продолжит выполнение задачи. Было бы унизительно сбежать от воображаемого врага и вывалить реального на остальную часть батальона на марше к высоте 214. Не то, чтобы гордость и унижение имели сейчас для Бэннона первостепенное значение. Просто сейчас, учитывая отсутствие информации, это было наилучшим решением. Кроме того, приказ занять высоту 214 оставался в силе. Было принято такое решение. Группа «Янки» захватила эту высоту, и будет удерживать ее, пока им не прикажут отойти и бросить ее. Бэннон начал ценить старую философию, гласящую, что как только солдаты заплатили за кусок земли кровью товарищей, эта земля становилась для них бесценной, и это подавляло холодную логику и расчеты. Для группы «Янки» был важен этот кусок земли. И они будут его удерживать.