Группа «Янки» - [38]

Бывший командир отдал приказ отступить и после этого его никто не видео. Он, его бронетранспортер и его экипаж исчезли, когда они двигались назад, на следующие позиции. После этого они прибыли сюда для совещания и разведки. Разговор ограничился простыми вопросами и ответами, касающимися позиции, противника и рельефа местности. Как только лейтенант счел, что он удовлетворен ответами и получил всю необходимую информацию, он и его командиры взводов удалились.

* * *

В сумерках советы стали действительно беспокойными и начали массированный обстрел тыла группы. Все либо застыли, как вкопанные или всеми силами пытались обнять дно окопов, когда десятки артиллерийских снарядов свистели над головами, отыскивая себе цели в тылу батальона.

То, что все могло было быть и хуже, а эти снаряды могли бить по самой группе, обнадеживало лишь частично. Они терпеливо ждали, будучи готовыми к наземной атаке или переносу артиллерийского огня на их позиции. В данном случае, наземная атака была бы предпочтительнее. По крайней мере, они могли что-то сделать с атакующим противником. Враг был бы прямо перед ними. Его можно было увидеть, обстрелять и уничтожить. С артиллерией все было не так. Конечно, своя артиллерия могла открыть контрбатарейный огонь по советским орудиям. Но это все равно было не то же самое. Группа, оказавшаяся целью, не могли сделать ничего, кроме как вжиматься в землю и молится. Наземная атака была лучше.

Однако все кончилось и ничего не случилось. Когда день, наконец, подошел к концу, группа начала готовиться к выдвижению. Пока остальные члены экипажа проводили подготовку, Бэннон задумался о значении затяжного обстрела. Что если советы как-то повлияли на их планы движения? Если они разрушили дороги и мосты в тылу? А если группа «Браво» снова попадет под удар, или на КП батальона тоже «увидят слона»? А если советы снова нанесут удар, когда они будут двигаться? Конечно, ответа не было. На батальонной чистоте было по-прежнему тихо. Поэтому он перенаправил свои усилия на нечто более полезное, а именно, прием пищи.

В 23.45 группа начала заводить двигатели танков и увеличивать обороны до показателей, настолько близких к нормальному режиму работы, насколько это было возможно. Не было грохота дружественной артиллерии, способного скрыть шум движущейся техники, так что они надеялись, что если они заведут двигатели все вместе, советы могут не заметить изменений в их привычном поведении. Шансы были невелики, кроме того, скрежет колес и треск гусениц в движении нельзя было скрыть ничем. Но попробовать стоило.

Сменявшие их кавалеристы начали прибывать по плану. Они двигались по проселочной дороге, ведущей с запада на восток к позициям 2-го взвода. 2-й взвод начал выдвигаться, направившись от леса на юг по дороге. Как только 2-й взвод покинул позицию и очистил дорогу, первый кавалерийский взвод заняли его прежние позиции. Пока второй взвод двигался по тропе, Бэннон считал проходящие в темноте танки. Как только прошел пятый, он скомандовал Ортелли выдвигаться. «66-й» занял свою позицию в колонне за последним танком 2-го взвода. Выдвижение «66-го», за которым последовала машина FIST Анджера, стала сигналом 3-му взводу начинать движение. Они также вышли на дорогу и последовали за остальными. Как и в случае со 2-м взводом, как только 3-й покинул свои позиции, второй кавалерийский взвод занял опустевшие позиции 3-го взвода.

Данный процесс повторился с механизированным взводом, который последовал за третьим. Таким образом, два подразделения ротной численности поменялись местами в темноте без единого слова, за исключением переговоров между командирами машин и их механиками-водителями.

Танк Улецки, возглавлявший колонну, обошел лесок с севера и направился в небольшую долину, куда так стремились прорваться советы. Достигнув точки примерно в трех километрах от деревни, они вышли на шоссе и начали медленно увеличивать скорость до маршевой. Если бы они сразу начали двигаться слишком быстро, механизированный взвод в хвосте колонны отстал бы, поскольку он все еще обходил лесок. Когда колонна, наконец, набрала скорость марша, Бэннон начал расслабляться. До сих пор все шло хорошо. Они снялись с позиций, не привлекая внимания противника. Теперь они двигались по заданному маршруту, и вскоре вовремя достигнут первой контрольной точки. Это было хорошим предзнаменованием.

Если вся операция пройдет столь же гладко, все будет в шоколаде.

Движение по темной сельской местности было тихим и жутким. Единственными видимыми источниками света были небольшие хвостовые фары передовых танков и приглушенный свет фар следующего. Мерный вой турбин в сочетании с ритмической вибрацией корпуса машины гипнотизировал. Бэннону приходилось прилагать усилие, чтобы поддерживать свое внимание по мере того, как колонна двигалась вперед. Читать карту в слабом свете фонарика было трудно, но не невозможно. Хотя Улецки вел колонну, Бэннон проводил необходимую сверку маршрута движения и должен был в случае непредвиденных обстоятельств сообщить об этом. Командиры взводов и взводные сержанты имели ту же обязанность.