Группа «Михал» радирует - [20]

Вдруг со стороны Пётркува донесся какой-то отдаленный рокот… Внимательно осмотревшись, я заметил в небе крохотную точку приближающегося самолета. Сеанс пришлось прервать. Минуту спустя точно над сараем пролетел немецкий «шторх», но Игорь в этот момент уже выключил передатчик. Самолет пролетел еще немного прежним курсом, а потом повернул обратно. Не исключено, что на борту у него был пеленгатор, и он мог засечь наш передатчик. Продолжать работу из этого места теперь было крайне рискованно, тем не менее Арцишевский с Тадеком после подзарядки аккумуляторов, решились все-таки еще на одну попытку. Но и на этот раз связи установить не удалось.

В конце концов, было решено подыскать для радиостанции новое место в городе. Помимо опасений, что нас запеленговал немецкий самолет, принимались во внимание и трудности с аккумуляторами. В процессе работы передатчика они быстро садились, и пришлось бы часто возить их в Пётркув для зарядки. А это могло рано или поздно привлечь к Тадеку внимание. Кроме того, возрастала опасность случайного провала в пути, поскольку немецкая полиция в поисках продовольствия часто устраивала повальные обыски всех въезжающих в город.

На рекогносцировку в Пётркув выехал Тадек Квапиш. Проблема и на этот раз решилась по линии «семейной». В Пётркуве жил еще один родственник Михала Згида — Эдек. Этот милый юноша был любимцем бездетного Михала и гордостью всей семьи. Дядя помог ему окончить гимназию, и только война прервала его дальнейшую учебу. Это был очень интеллигентный и энергичный юноша. Поначалу он несколько колебался, но под давлением аргументов Арцишевского все-таки решился, в конце концов, помочь нам в размещении рации. После некоторых раздумий он уступил для нас свою квартиру, которую снимал у Элеоноры Левинской, хозяйки уютного домика с садом. Сам он перебрался на другую квартиру.

Теперь встала новая сложная проблема перевозки рации из отдаленного Гомулина в Пётркув. Многочисленные полицейские и жандармские патрули на оживленном шоссе создавали реальную угрозу случайного провала. Тадек Квапиш и на этот раз проявил немало изобретательности. Рацию перевезли в машине пожарной команды. Пожарников в суть дела, конечно, не посвящали. Они были уверены, что везут для Тадека колбасу на продажу.

Вместе с радиостанцией перебрался на новую конспиративную квартиру и Мицкевич. Он быстро завоевал симпатии и расположение хозяйки дома. Довольно долго она даже не подозревала, кем на самом деле является ее новый квартирант.

ПЕРВЫЕ КОНТАКТЫ

Пока шла работа по приведению в готовность рации, Арцишевский поручил мне выехать в Варшаву и всесторонне изучить возможность замены имевшихся у нас документов на новые, официально установленные оккупационными властями. Кроме того, мне поручалось приступить к выполнению основного нашего задания — организации сети войсковой разведки. Арцишевский рассчитывал, что радиостанция начнет работать со дня на день и, следовательно, понадобятся разведданные военного характера из самых различных районов страны. Он не думал ограничивать нашу деятельность только районом Пётркува.

Я не мешкая отправился в путь. Из Гомулина на пётркувский вокзал добирался пешком. Поначалу при встречах с людьми я чувствовал себя несколько неуверенно, и мне все казалось, что встречные смотрят на меня как-то не так.

Я старательно следил за тем, чтобы чем-то не выдать себя. И, только смешавшись с толпой пассажиров, почувствовал себя наконец более уверенно. Теперь можно было понаблюдать за поведением окружающих меня людей — я стал одним из многих.

Вскоре к платформе тяжело подкатил поезд. Толпа бросилась к вагонам. На дверях одного из купе я заметил надпись: «Только для немцев» — и тут же вспомнил предостережение Тадека — в такие вагоны не входить.

Внезапно на перрон высыпали охранники в черных мундирах — железнодорожная полиция. Полицейские с криком и руганью набросились на пассажиров, стали отбирать узлы и мешки. Прикладами избили какого-то мужчину. Вот и первые мои впечатления от будней оккупированной страны.

Варшава произвела на меня гнетущее впечатление. Люди одеты убого, лица изможденные и угрюмые. На вокзале и улицах толпы солдат и офицеров вермахта: чванливые, самоуверенные. Фюрер сулит новые победы, они верят в них. В Средместье сплошные руины. Торчат обугленные стены, скрюченные балки перекрытий, обгоревшие стропила. Оконные проемы зияют черной пустотой. Сколько же человеческих жизней погребено под этими руинами? Кого из близких найду я в живых?

Прежде чем приступить к поискам, решаю зайти к Мецугам на улицу Фильтровую, где должен остановиться Сташек, а затем и Збышек. Миколай был обеспокоен долгим отсутствием известий от них.

Обоих я застал по указанному адресу. Сташек получил письмо из Кельц от своей двоюродной сестры Марии Кубицкой, в котором она давала понять, что имеет возможность изготовить необходимые нам документы, но это связано с известным риском. Я поинтересовался, нельзя ли мне поехать в Кельцы и на месте выяснить, о каком риске идет речь, и нет ли смысла попытаться использовать этот шанс. Сташек не возражал и дал мне рекомендательное письмо к Марии. Я отправился в Кельцы.