Группа крови - [50]

Он закурил и снова посмотрел на стенд, подумав между делом, что где-нибудь в центре за такой вот гроб доперестроечных времен с главы районной администрации давно сорвали бы голову вместе с шеей.

А здесь, смотри-ка, стоит… "Антиквариат, – с внезапным весельем подумал Абзац. – Вот выворотить его с корнем, взвалить на плечи, упереть на Арбат и толкнуть там какому-нибудь фирмачу. Тем более, что вещица, можно сказать, именная…

В верхней части «именной вещицы» можно было разобрать сделанную красным по синему надпись:

«Их разыскивает милиция». Слово «разыскивает» было написано через "о" – от слова «розыск», надо полагать. Тот, кто делал надпись, по всей видимости, не знал, что в правилах правописания бывают исключения. Так ведь мент же писал, подумал Абзац.

А они знают только одно исключение – исключительную меру наказания.

Сквозь грязное стекло на Абзаца смотрели отпечатанные на скверном принтере фотопортреты, каждый из которых сопровождался коротеньким, строк на десять – пятнадцать сопроводительным текстом.

Крайним справа в верхнем ряду красовалось изображение некоего молодого человека с явными признаками врожденного слабоумия и склонности к каннибализму. Абзац усмехнулся. Когда его фотографировали сразу после задержания, он постарался придать лицу как можно более тупое и свирепое выражение, но так, чтобы никто не заметил, что он кривляется: насупился, немного выдвинул вперед и без того квадратный подбородок, выпятил нижнюю губу и за секунду до того, как щелкнул затвор фотокамеры, изо всех сил скосил глаза к переносице. Делал он это скорее для забавы, чем в расчете на конкретный результат, но милицейский принтер с успехом довершил начатое, и теперь со стандартного объявления о розыске на Абзаца тупо пялился дегенеративный самец гориллы, хотя напечатанная ниже ориентировка утверждала, что это – наемный убийца по кличке Абзац, в начале сентября совершивший побег из-под стражи.

Вдоволь налюбовавшись своим портретом, Абзац подмигнул стенду, повернулся к нему спиной и огляделся. С обеих сторон зажатая стенами каких-то не то складов, не то мастерских окраинная улочка была пуста и безлюдна. Примерно в полусотне метров от места, где стоял Абзац, возле имевшей совершенно покинутый вид проходной терпеливо мок под моросящим дождиком дряхлый «москвич», от руки выкрашенный в цвет линялого солдатского обмундирования. Только красной звезды на дверце не хватает, подумал Абзац. А еще лучше – маленькие такие звездочки в два или три ряда, как на кабине истребителя.

Он напряг зрение, вглядываясь в рябые от дождя стекла, но салон «москвича» выглядел пустым. Да он, скорее всего, и был пуст. Вероятно, это сторож приехал на дежурство, вот и все.

Абзац поднял воротник куртки, пониже надвинул черную кепку и не спеша зашагал вдоль улицы прочь от проходной, «москвича» и стенда с портретами. Синеватый дымок сигареты поднимался над его левым плечом ленивыми клубами, цеплялся за мокрую ткань куртки, норовя переползти с плеча на спину и обвиться вокруг шеи, как удавка, но не удерживался – срывался и таял в сыром холодном воздухе.

Шкабров привычным жестом поддернул левый рукав и посмотрел на часы. Почти в ту же секунду, словно повинуясь этому сигналу, в кривом кирпичном ущелье улицы послышалось нарастающее ворчание автомобильного двигателя. Абзац словно невзначай опустил правую руку в карман куртки и замедлил шаги.

Когда шум двигателя позади него превратился в почти нестерпимый надсадный рев, Абзац остановился и повернулся лицом к приближающемуся автомобилю, заранее укоризненно качая головой: судя по звуку, неугомонный Паук опять повредил глушитель, гоняя на своей зверской колымаге по бездорожью в компании таких же, как он, сорвиголов.

Из-за поворота кирпичной кишки с ревом вылетел и лихо затормозил в двух шагах от Абзаца потрепанный «лендровер», вызывающе размалеванный черно-белыми волнистыми полосами, похожими на шкуру зебры. Сизые клубы выхлопных газов с треском вылетали прямо из-под его облепленного засохшей грязью днища. Дверца автомобиля в этом месте выглядела закопченной, словно под ней разводили костер. В забрызганном сплошным слоем грязи лобовом стекле темнело протертое «дворниками» полукруглое окошко, свет включенных по случаю плохой погоды фар едва пробивался сквозь напластования все той же грязи, а со стальной рамы, прикрывавшей радиатор, свисал клок мертвой серой травы.

Абзац снова покачал головой, с трудом сдерживая улыбку. Он испытывал к Пауку безотчетную симпатию, хотя они были совершенно разными людьми.

Возможно, дело было в том, что Паук, хотя и торговал смертью, относился к ней с веселым презрением и никогда не упускал случая лишний раз щелкнуть ее по носу – разумеется, на свой лад.

Он шагнул к дверце, которая предупредительно распахнулась ему навстречу. Абзац благодарно кивнул: если бы он взялся за дверную ручку, ему пришлось бы долго оттирать испачканную ладонь.

– Слушай, – с трудом перекрывая треск работающего на холостых оборотах двигателя, сказал он, – ты когда машину в порядок приведешь?

– А меня и такая устраивает, – весело ответил Паук, скаля крупные, как у лошади, зубы, казавшиеся особенно белыми на темном от вечного загара лице.