Грозный отряд - [146]

Сашу объял внезапный животный страх.

— С первой минуты, как тебя увидел, я понял, что должен тебя поиметь, — неторопливо протянул Трехпалый. — Несмотря на всю чушь, которую нес тот парень, в этом оказался прав. Ты и в самом деле нечто.

Он потащил ее назад, в сторону от храма. Саша ударила его ногой и, запрокинув голову, попыталась укусить руку, но бывший заключенный был слишком большим и сильным.

— Полегче, — засмеялся он. — Как только нас не будет видно, я уберу руку. Дам тебе еще покричать. Ты клево ругаешься. Мне это нравится.

Он втянул девушку через открытые двери в пустой склад. Окружающий мир померк, она оказалась в темноте.

— Благодаря тебе я получил стрелу в плечо. Разыгрывал из себя мертвеца почти четыре часа. Ты когда-нибудь пряталась под грудой вонючих трупов? Могу тебе сказать, что кайфа мало.

Трехпалый развернул ее лицом к стене и передвинулся к открытой двери. Он понизил голос до зловещего шепота. Саша почувствовала его зловонное дыхание возле лица.

— Ты могла слышать, что у меня только полчлена. Пусть это не вводит тебя в заблуждение. Разницы не заметишь.

Девушка слышала, как скрипнула, закрываясь, дверь. Все ее надежды рассеялись вместе с этим звуком, и она осела, погрузившись в отчаяние. «Почему я не умерла на поле боя?»

За спиной раздался внезапный глухой удар. Хватка Трехпалого ослабла, а затем он и вовсе отпустил ее. Саша повернулась.

В дверном проходе стояла, сжимая в руке окровавленный камень, женщина, мимо которой она прошла недавно на Крюке. Свет луны слегка освещал суровое лицо. Прошло несколько мгновений. Ее спасительница шагнула вперед.

Саша охнула. На нее нахлынули долго сдерживаемые воспоминания. Наконец она осознала, кто ее спас.

Выпустив из руки камень, который упал рядом с лежащим ничком Трехпалым, старшая сестра Саши смотрела на нее с непроницаемым лицом.

— Нам с тобой нужно поговорить.

Даварус Коул мчался через квартал знати, не задаваясь вопросом, куда бежит. Ему просто нужно убраться подальше от тех глумящихся, гогочущих лиц. Вся его жизнь была ложью, и казалось, он — единственный во всем мире, кто этого не знал.

Слезы жалили ему глаза. Эти люди пожертвовали собой, дабы освободить Сонливию от правления Салазара, только для того, чтобы отдать город в руки такой змеи, как Тимерус, и его плетущей интриги хозяйки из Телассы. Белая Госпожа использовала его точно так же, как всех остальных.

Трехпалый был прав насчет него. Нужно будет извиниться, когда увидит его снова. И перед Айзеком. Они лучше его, и это правда. «Я — герой?» Абсурдность этой мысли вызывала у него теперь только смех. Его отец был убийцей, а мать — шлюхой. У него не было никакого права на героизм.

Он устал притворяться тем, кем на самом деле не являлся.

Три наемника неожиданно вывалились из особняка прямо перед ним. На их лицах сияли довольные улыбки. Каждый тащил большой холщовый мешок, битком набитый ценностями. Один из южан задержался, чтобы вытереть ноги о коврик на пороге, и Коул увидел, что его сапоги оставили на нем темно-красные пятна.

— Что вы делаете? — спросил он. Ближайший к нему сумнианец нахмурился.

— Берем то, что нам должны. А ты-то кто такой?

Наемник в окровавленных сапогах поднял свой меч и погрозил им Коулу.

— Он не из знати. Может, пытается набить свои карманы.

— Убирайся отсюда, парень, пока мы тебя не убили.

Посмотрев на троих мужчин, Коул попятился. Это не его дело. Хватит пытаться быть героем, что бы ни значило это слово. Он побежал по улице к выходу из квартала. Другие темнокожие воины грабили дома по обе стороны от него. Не обращая на них внимания, он продолжал бежать.

Слева до него донесся хохот, который сразу привлек его внимание.

Это был генерал Золта, его тучный профиль при скудном освещении смахивал на миниатюрный холм. Толстый командир наемников и его четверо солдат стояли на маленькой площади, усаженной кедрами. Привязав к стволам деревьев несколько аристократов, они тыкали в них копьями и покатывались со смеху. Что сказал Золта? «Мои солдаты должны поблагодарить тебя за щедрый приз, который ожидает нас этой ночью!»

Заскрипев зубами, Коул побежал дальше. «Они — просто знать. Все остальные им всегда были безразличны. Они — просто знать…»

Он уже почти у выхода. Справа горел особняк, обрушиваясь в ревущем пламени. Коул прибавил было ходу, но неожиданный крик заставил его сбросить скорость. Кинув взгляд в ту сторону, он увидел женщину, которую за волосы тащил по мощеной веранде ухмыляющийся наемник с ножкой стола в руке.

Женщина опять закричала, ее рыдания, полные ужаса, отдались в голове Коула ударами молота. «Продолжай бежать. Это не твое дело. Ты не герой».

До ворот было рукой подать. Женщина вскрикнула еще раз, так жалобно. Ноги Коула внезапно налились тяжестью.

«Ты не герой».

До него донесся глухой удар. Наемник принялся неспешно избивать несчастную аристократку ножкой стола.

Сердце Даваруса Коула бешено колотилось, задыхаясь, он стал судорожно ловить воздух разинутым ртом. Юноша перешел на шаг, потом застыл на месте. Наконец он повернулся и уставился на наемника.

— Оставь ее в покое.

— Что? — Сумнианец смотрел на него в замешательстве. — Она — моя награда. Могу делать, что хочу. — Он снова поднял свою дубинку.