Грозный год - 1919-й - [48]

Панкрат снова потрепал внука по плечу и направился на завод устраиваться на работу. Давно он тосковал по делу.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Только ушла делегация пекарей, как в кабинет к Кирову вошел кавказец в квадратной бурке до самых пят.

Киров поднял голову от бумаг. По пенсне с большими круглыми стеклами, студенческой выгоревшей фуражке, зажатой в руке, он сразу узнал Буйнакского; оттолкнул кресло ногой, вышел из-за стола.

- Ну вот, встретились в Астрахани! - Киров обнял Уллубия. - Где ты пропадал? Мы уже всерьез начали беспокоиться за твою экспедицию.

- И померз же я в степи, Мироныч, и поголодал же! - Буйнакский сбросил бурку, размотал башлык и предстал перед Кировым в кавказских сапожках, в изношенной студенческой тужурке с заплатами на локтях.

Они сели на диван. Буйнакский стал рассказывать:

- Из Москвы я выехал ровно через две недели после вашего отъезда и ровно через две недели прибыл в Астрахань. Это было тридцатого января. Я думал, что застану вас здесь и мы вместе двинемся на Кавказ. Но вы уже выехали в степь, и там я не смог вас нагнать. Да и не удивительно! Вы на машинах, а я со своей "дагестанской экспедицией" пробирался на верблюдах. Спасибо Федоровой, помогла хоть верблюдов достать. А то прямо пропадай: с транспортом оружия ведь не двинешься пешим через степь! Короче говоря, до Лагани мы кое-как добрались, а там совершили ошибку: свернули с дороги, боясь, как бы не наскочить на деникинскую конницу! По рассказам беженцев, мы должны были ее встретить через десяток верст.

- Теперь понятно, почему мы разошлись в степи, - сказал Киров.

- Проплутали мы целую неделю в степи, по бездорожью, пока не встретились с отступающими частями... Пробиться с транспортом оружия через линию фронта было невозможно, и мы повернули обратно. Так было обидно!

Киров коротко рассказал Буйнакскому о событиях в городе:

- Астрахань, конечно, поможет Дагестану. И не только Дагестану! В помощи нуждаются Баку, Мугань, Терек... Но пока придется немного подождать. Ревком создан здесь буквально на днях. Город в тяжелом положении. Нет хлеба. Сыпняк косит людей тысячами. На днях прибудет армия из степи.

- Я знаю, Мироныч, все знаю! - нетерпеливо перебил Кирова Буйнакский. - Я отступал с этой армией, видел тиф, голод и холод. Но Дагестану надо помочь немедленно. Дагестан стонет под пятой англичан, турецких агентов, собственной буржуазии. Дагестан - это ворота Кавказа.

Киров подошел к карте, висящей на стене:

- Надо сперва собрать армию в кулак, а потом уже протянуть руку помощи Кавказу. Такова создавшаяся обстановка, Уллубий. Силы контрреволюции там велики, и недооценивать их пагубно для нашего дела. Но кое-что, конечно, можно сделать и раньше. И не только можно, но и нужно! Прежде всего необходимо наладить связь с Серго Орджоникидзе, организовать подполье, партизанские отряды и на всем пути наступления противника разрушать его коммуникации, пускать под откос эшелоны и ежедневно, ежечасно уничтожать его живую силу. Врагу надо объявить всенародную войну, чтобы земля горела под его ногами!..

Киров нарисовал Буйнакскому картину народной войны против Деникина и англичан и рассказал про экспедицию Мусенко.

- Но раз так складываются дела, то нельзя ли меня хотя бы одного перебросить в Дагестан? - спросил тот. - Я соберу силы, свяжусь с командирами партизанских отрядов и всё, о чем ты здесь говорил, проделаю в тылу Деникина, в Дагестане. Может быть, дела у нас пойдут так хорошо, что из Дагестана мы уже вскоре протянем руку помощи и Баку? Как ты смотришь на это?

- Надо подумать, Уллубий. План твой мне кажется рискованным, но выполнимым.

- Ты не сомневайся, Мироныч! Все сделаю. Помоги мне только пробраться в Дагестан.

Дверь приоткрылась, вошел секретарь ревкома Баранов. Он сообщил, что пришла делегация актеров драматического театра.

- Пусть немного подождут, - попросил Киров и, когда Баранов вышел из кабинета, притянул к себе Буйнакского. - Я подумал о Лещинском. Вот кто тоже рвется на Кавказ!

- Поехать бы нам вдвоем с Оскаром! - мечтательно произнес Буйнакский. - Мы бы там горы свернули!.. Отпусти его со мной, Мироныч, а? Право, отпусти.

Киров уклонился от прямого ответа.

- А мог бы я его навестить?

- К тифозным не очень рекомендуется ходить.

- Ну, я думаю, ничего страшного не произойдет. Я буду осторожен. Напиши, Мироныч, пожалуйста, записку. Пусть меня пропустят. Я хоть одним глазом посмотрю на Оскара. - Буйнакский спрятал в нагрудный карман пенсне, встал, накинул на плечи бурку. - А ты пока поговори с актерами.

- Посиди у Оскара, - сказал Киров. - Потом пойдем ко мне обедать.

В кабинет вошла шумная делегация актеров драматического театра. Режиссер расстегнул шубу, задыхаясь от волнения. Он размахивал петицией, просил не закрывать театр.

Киров много был наслышан о режиссере - известный актер, любимец астраханской публики, человек хотя и пожилой, но еще полный сил и творческого горения.

Делегаты стояли позади режиссера плотной, молчаливой стеной, готовые до последнего биться за свой театр.

Киров пригласил актеров сесть, но они продолжали стоять. Режиссер говорил о роли театра в просвещении общества, о традициях астраханского театра, о знаменитостях, которые играли на его сцене. Речь его была витиеватой, но горячей и искренней. Актеры теперь самодовольно ухмылялись, многозначительно переглядывались, точно говорили друг другу: "Ну как, здорово кроет наш старик? Нас голыми руками не возьмешь, мы - актеры".