Грозные версты - [31]

Вскоре гитлеровцы перешли в атаку. Перед передним краем на наших минах подорвалось несколько фашистских танков. Внезапным огнем артиллерии и всех огневых средств дивизии были подбиты еще 3–4 танка, а главное, от танков была отсечена и прижата к земле вражеская пехота. Такой удар для противника, видимо, оказался неожиданным. Он усилил артиллерийско-минометный огонь и через некоторое время снова и снова пытался атаковать наши боевые порядки, но, не добившись успеха, каждый раз откатывался к исходному положению.

Только к середине дня 22 августа противнику силами до батальона пехоты и 12–15 танков удалось потеснить левый фланг 972-го стрелкового полка и вклиниться в оборону на глубину до одного километра. Складывалось тяжелое положение. Было очевидно, что, если враг добьется здесь успеха, он может выйти нам в тыл и отрезать наши части от города и основной магистрали, которую с таким упорством мы защищали в течение этих дней. Никаких свободных резервов у нас не было. Все полки с большим напряжением еле удерживали свои участки. По тревоге были собраны все штабные подразделения — разведывательная рота дивизии, часть состава батальона связи и зенитного дивизиона (без материальной части). Этим силам, разделенным на две группы и поддерживаемым двумя дивизионами 811-го артиллерийского полка, я поставил задачу контратаковать прорвавшегося противника. Гитлеровцы, не выдержав удара, отошли на свои позиции, оставив на поле боя убитых и четыре подбитых танка.

23 августа немцы не проявляли активности в полосе дивизии. На следующий день в полдень немцы вновь начали атаку. Десятка три танков с десантом пехоты на большой скорости пытались проскочить нашу оборону. Однако, подойдя к противотанковому рву, вынуждены были остановиться. Сильным огнем из пушек и пулеметов, а также автоматов своей пехоты им удалось прижать нашу пехоту к земле. Часть десанта противника устремилась вперед, а другая начала готовить проходы для танков. Создалось весьма опасное положение. У нас был только один способ остановить противника: немедленно выдвинуть пушечный дивизион 811-го артполка на открытые позиции. Дивизион буквально вылетел на гребень и внезапным огнем из 12 орудий подбил сразу 7–8 танков, остальные стали быстро отходить. Как только огонь противника ослаб, наша пехота начала уничтожать бегущую пехоту противника.

Дивизия удержала свои позиции, но потери наших частей в личном составе доходили до 50–60 процентов. Подводя итоги ожесточенных боев за Днепропетровск, штаб Резервной армии в оперативной сводке отмечал: «255-я стрелковая и 28-я кавалерийская дивизии в течение дня 23.8. вели упорные бои с превосходящими силами мотомехпехоты и танков противника на фронте Краснополье — Лоцкаменка».

К полудню 25 августа мы получили приказ нового командарма Р. Я. Малиновского оставить Днепропетровск и перейти на левый берег реки. Наша дивизия выполнила задачу, но теперь мы сами могли оказаться в критическом положении. Враг намеревался отрезать дивизию от переправ. Поэтому командарм требовал быстрых действий.

Всякий отход — нелегкое дело. Но отход и отрыв от противника, с которым подразделения ведут бой, да еще днем, да еще когда враг подбрасывает свежие резервы, — такой отход становится задачей очень сложной, а иногда и невыполнимой.

970-й стрелковый полк нам удалось отвести без особого труда. В его направлении действовала впереди разведрота дивизии, которая задержала гитлеровцев. Прикрываясь жилыми строениями, полк оторвался от немцев довольно быстро и вышел на переправу. Разведрота, отступая перекатами, повзводно, тоже начала отходить и вскоре оказалась на линии моего НП. Немцы почему-то не вводили в бой танки, которых у них было довольно много. Вероятно, осторожничали, не зная наших сил и средств.

А вот 972-му стрелковому полку долго не удавалось передать приказание об отходе. Мы послали двух офицеров. Один был убит, другой получил тяжелое ранение. Командир полка засел где-то под вражеским огнем, и я даже не знал, жив ли он, цел ли его штаб. Послал еще несколько человек, но и они не возвратились. А справа немцы уже обходили наш фланг. Наконец передать приказ вызвалась девушка-фельдшер из разведывательной роты, по фамилии Пелипенко. Она ушла с тремя разведчиками, а возвратилась с одним: остальные погибли. Отважная девушка доложила, что приказ командиру полка передан.

Со своего НП я увидел, что подразделения полка действительно начали отходить, укрываться среди домов. Их поддерживал артдивизион, огонь которого прижал пехоту противника к земле. Выждав еще некоторое время, я приказал артиллеристам тоже покинуть позиции. В общем, теперь все части дивизии двигались к переправе.

Уже на левом берегу я разыскал штаб армии. Он находился в Нижнеднепровске, недалеко от реки.

Вот перед домом остановилась машина. Из нее вышел незнакомый мне генерал. Его хорошо сшитую форму покрывал толстый слой пыли. К генералу один за другим потянулись штабные офицеры.

— Кто это? — спросил я пробегавшего мимо капитана.

— Командарм вернулся с передовой!

Я представился и хотел доложить обстановку, но генерал прервал меня: