Грозные годы - [35]

— Итак, наша бригада как раз вовремя вступает на территорию Восточной Боснии. Сейчас нужно как можно быстрее обезвредить этих агентов и «агитаторов». Необходимо разъяснять народу цели нашей борьбы, надо, чтобы люди знали правду о Первой пролетарской...

Батальоны между тем продвигались все дальше вперед. Каждую минуту можно было ждать встречи с противником, нередко приходилось прямо с ходу разворачиваться и вступать в бой. Большую помощь бригаде оказывали местные партизанские отряды. Труднее приходилось партизанам как раз там, где таких отрядов не было, как это случилось в какой-то маленькой деревушке.

В этой деревушке, где насчитывалось всего десятка два ветхих, почерневших от времени домишек, было решено остановиться на ночлег. Взвод Леки, выделенный в охранение, расположился на невысоком холме за деревней, откуда хорошо просматривались окрестности. Партизаны устали и продрогли, а тут еще, как назло, подул холодный ветер и началась метель. Когда батальон разместился в домах, из штаба во взвод прибыл связной с приказом присоединиться к своей роте, оставив на холме двух наблюдателей. Лека назначил наблюдателями Гавроша и Шилю, приказал им оставаться на холме до наступления темноты. В этот момент к Леке подошла Хайка.

— Я бы хотела остаться с ними, можно? — попросила она.

— Ты возвратишься вместе со взводом, — ответил Лека.

— Мне казалось, что я имею право...

— Пойми... — уже мягче сказал Лека, — тебе лучше пойти с нами.

— Если бы я выбирала, где лучше, я бы вообще не стала вступать в отряд! — ответила она.

— Ты пойдешь со взводом! — решительно отрезал Лека.

Глаза девушки блеснули.

— Слушаюсь, товарищ командир взвода! — встала она по стойке «смирно».

Гаврош молчал, он не был согласен с Хайкой, и ему даже был неприятен этот разговор.

У Хайки на щеках блеснули слезы.

Когда взвод стал спускаться с холма, несколько снарядов разорвалось вдали...

Гаврош и Шиля укрылись от метели под старой раскидистой елью на вершине холма, откуда хорошо было вести наблюдение.

С наступлением ночи метель утихла, но мороз стал крепче. Гаврош и Шиля совсем окоченели. Чтобы не замерзнуть, они решили оставить свой наблюдательный пункт и спуститься в деревню.

— Мороз — аж зубы стучат! — бормотал по пути Шиля. — Сейчас бы поближе к огоньку да чего-нибудь пожевать, а то у меня уже живот подвело.

Они спустились с холма и вскоре наткнулись на бойцов своей роты. Партизаны, зябко кутаясь в шинели, сидели и лежали прямо на земле вокруг стога сена. Хайка объяснила Гаврошу, что хозяин единственного оставшегося незанятым дома отказался впустить их.

— Как так отказался?! Это мы сейчас выясним! — рассердился Гаврош и направился к дому.

— Лека, иди с Гаврошем, — приказала Рита.

— Можно, я тоже пойду с ними? — поднялась Хайка.

— Ну что ж, иди, — деланно равнодушным тоном сказала Рита.

Они поднялись на крыльцо.

— Хозяин! — крикнул Лека.

— Кто там? — услышали они мощный бас за дверью.

— Отвори, не бойся! — ответил Гаврош.

— Кто вы?

— Свои.

— Какие такие «свои»?.. Свои разные бывают!

— Открой — увидишь! — проговорила Хайка.

— Мы партизаны, открывайте!

— Не верю я вам!.. Тут уже шлялись какие-то, тоже говорили, что партизаны...

— Насильно ворваться к нему в дом мы не можем, даже если все окоченеем здесь на снегу, — твердо сказал Лека.

И тут дверь скрипнула и широко распахнулась...

После ужина Рита провела короткое собрание роты.

— Чем собрания проводить, лучше выспитесь хорошенько, — посоветовал хозяин, — ведь вы же целыми днями на ногах.

Когда все улеглись, Гаврош сел возле Леки и шепотом сказал:

— Я слышал, что Вою Васича освободили от должности заместителя командира роты. Что случилось?

Лека пожал плечами.

— Почему ты молчишь? — снова спросил его Гаврош.

— Ты слишком любопытен.

— Мне жаль его, вот я и хочу хотя бы узнать, что произошло, в чем он так провинился.

— Лучше не спрашивай...

— А все-таки?

Лека немного помолчал, а потом проговорил:

— Мне кажется, это каким-то образом связано с его биографией, с тем временем, когда он был студентом...

Гаврош махнул рукой:

— Каким-то образом! Я тоже хочу тебе кое-что сказать!

Лека приблизил к нему голову.

— Наш помощник комиссара батальона, по-моему, нехороший человек! — шепнул ему Гаврош.

Шиля расстилал на полу рядом с Гаврошем одеяло, тихонько ворча:

— Не понимаю, зачем надо было устраивать это собрание?.. Никак не хотят дать человеку отдохнуть. Зачем столько времени объяснять нам политическую ситуацию, когда и так все ясно? А ведь это можно сделать гораздо проще, чем Рита.

— Как же? — удивилась Хайка.

— А так, — продолжал Шиля. — Что такое политическая ситуация? Вот, например, если Верховный штаб на марше идет впереди бригады, значит, все в порядке, ситуация что надо, а если пропускает колонны вперед, значит, жди встречи с немцами или итальяшками, ну а уж если сам Тито командует батальонами, то дело ясное — бой будет жаркий! Вот, товарищ Хайка, самая правильная оценка ситуации!..

В тот вечер Гаврош долго не мог заснуть. Он думал о том, что ждет их впереди: глубокие снега, жестокие морозы, метели и снежные бури, которые, говорят, свирепствуют зимой на Игмане. А зима в этом году выдалась на редкость холодная и снежная, другой такой он не помнил.