Грозные чары - [19]

– Вы уже привыкли к нашему движению?

– О, да.

Если он хотел спросить, привыкла ли я ездить по правой стороне, то да, привыкла. Что же до движения, то в Греции нет ничего, заслуживающего это название; если за одну послеобеденную поездку мне встречался один грузовик и с полдюжины осликов, то на большее рассчитывать не приходилось. Но сегодня окрестности гавани были забиты машинами, и, возможно, именно по этой причине Адони молчал всю дорогу, пока мы выруливали в толпе и выезжали на северную дорогу. Наконец, после того как мы миновали подъем и крутой поворот, впереди показалась пустая дорога, уходящая вдаль между двумя высокими изгородями багряника и асфоделей. Местами она была вся изрыта промоинами, оставшимися после зимних дождей, так что мне приходилось вести автомобиль очень медленно, на третьей скорости, но все равно мотор так и тарахтел. Под прикрытием этого шума я тихонько спросила Адони:

– Миранда и ее мать смогут себя прокормить теперь, после смерти Спиро?

– О них найдется кому позаботиться.

Это было сказано совершенно буднично и с полнейшей уверенностью.

Я была удивлена, но и заинтригована. Если бы Годфри Мэннинг сделал какое-либо предложение подобного рода, то наверняка рассказал бы о нем Филлиде; да и кроме того, как бы щедро он ни захотел заплатить Марии сейчас, вряд ли он посчитал бы необходимым содержать ее всю оставшуюся жизнь. Но если, как и предполагала Филлида, содержал семью не кто иной, как Джулиан Гейл, то это могло означать, что ее слова о настоящем отце близнецов правдивы. И я была бы напрочь лишена всего человеческого, если бы мне до смерти не захотелось узнать, так ли это.

– Рада слышать, – осторожно начала подкрадываться я к интересующей меня теме. – Не знала, что у них есть еще какие-то родственники.

– Ну, – ответил Адони, – в общем-то, можно сказать, есть еще сэр Гейл, но я говорю не о нем или Максе. Я имел в виду, что сам за ними присмотрю.

– Ты?

Он кивнул, и я уловила взгляд, брошенный им через плечо на Миранду. Мне было видно ее в зеркало заднего вида: девушка не обращала на нашу тихую беседу по-английски никакого внимания, а кроме того, разговор все равно велся слишком быстро, так что она не успела бы уследить. Миранда тусклым взором глядела в окно, по всей видимости мысленно находясь за много миль отсюда. Нагнувшись вперед, Адони положил палец на кнопку радио – устройства, без которого, по-моему, не выезжает на дорогу ни одна греческая или итальянская машина.

– Вы позволите?

– Разумеется.

В машине тотчас же томно заголосил какой-то популярный певец.

– Я женюсь на ней, – тихо проговорил Адони. – Приданого нет, но это неважно. Спиро был моим другом, и у каждого есть свой долг. Он откладывал для нее деньги, но теперь, когда он умер, они должны остаться у его матери. Я их не возьму.

Я знала, что издавна в Греции по брачному соглашению за девушкой давали приданое и землю, а от юноши не требовалось ничего, кроме мужества и энергии, и это считалось хорошей сделкой, однако семьи с выводком дочерей разорялись в два счета, и Миранда, учитывая ее обстоятельства, едва ли могла надеяться на замужество. И вот сидевший рядом со мной неотразимый молодой человек преспокойно предлагал ей союз, на который охотно согласилось бы любое семейство, при том, что основной капитал вносил тоже он, а уж мужественность и энергия тут были вне всяких сомнений. Кроме того, он имел хорошую работу в стране, где найти место нелегко, и – если только я разбиралась в людях – ему не грозило ее потерять. Красавец Адони мог бы заключить самый выгодный брак и, разумеется, прекрасно это сознавал – ведь не дурак же он, – но, похоже, ощущал долг перед погибшим другом и намеревался выполнить его целиком и полностью, причем к общему удовольствию, и не в последнюю очередь к удовольствию Миранды. Вдобавок еще (прозаически подумала я) Лео, вероятно, сделает им неплохой свадебный подарок.

– Ну конечно, – добавил Адони, – может, сэр Гейл и даст за ней приданое, не знаю. Но это ничего не меняет, я ее все равно возьму. Ей я пока не говорил, но попозже, когда будет более подходящее время, скажу сэру Гейлу, и он все устроит.

– Я... ну да, само собой. Надеюсь, вы оба будете очень счастливы.

– Спасибо.

– Сэр Джулиан... – начала я, – он, значит, считает себя ответственным за них, да?

– Он крестил близнецов. – Адони покосился на меня. – По-моему, у вас в Англии это тоже есть, правда, но не совсем так же? Здесь, в Греции, крестный отец, roumbaros, играет в жизни ребенка очень большую роль, часто такую же, как и сам отец, и именно он заключает брачный контракт.

– Понимаю. – До чего же все оказалось просто! – Я слышала, что сэр Джулиан знаком с их семьей уже много лет и крестил близнецов, но не знала, что он... ну, наделен ответственностью. Должно быть, несчастный случай и для него был страшным ударом. – И я неловко добавила: – Как он?

– Ничего. Вы с ним уже встречались, мисс Уоринг?

– Нет. Я так поняла, он не хочет ни с кем общаться.

– Да, он не слишком-то много выходит, однако с прошлого лета начал сам принимать гостей. Но с Максом-то вы уже встречались, верно?