Грозное время - [107]
– Ты не запинайся. Все говори. Не коня на торгу продаем, что надо прорухи скрывать. Мы, цари, как звезды на небе. Всякому вольно о нас говорить, если что не покажется. Все и валяй.
– Первое, скажем: войну ты вел от младых лет с Польшей, а у Литвы – и вовсе Смоленск и Полоцк забрал. Второе: вера твоя – греческая. А у нас все больше люторы да католики. Вашей веры – мало совсем. Дале: нрава ты сурового, к слугам, к боярам своим немилостив… А паны наши – к тому не приучены. Им короли – не владыки, а собутыльники первые… Еще: императору австрийскому да султану турецкому легче на сене колючем лежать, чем тебя под боком соседом иметь… Того и гляди, клок урвешь, отвоюешь… Они все и строят, не пустить бы тебя к нам… А поляки опасаются: в Москву ты оба трона наших перевезешь, здесь на них сидеть станешь. Города наши большие – заглохнут, Москва процветет… Вот и все, кажется…
– Не много же… А… а за Иоанна Московского в Литве что было сказано? Говори, Михаиле… Мы слушаем.
– Много говорено, государь… Особливо с киевской стороны. Там все за тебя. Про мощь твою государскую великую было сказано… Про отвагу безмерную воинскую… Покойно, без страха Литва и Польша за тобой проживут… Что язык, что обычаи – сходны у нас и у твоих москалей… Погрубей только нашего малость люд у тебя, зато – попрямее. А много из наших и наряды уж стали себе на московскую стать кроить… Враги, что у нас, что у тебя, – одни: султан да император австрийский, всей Германской империи властелин… Думают паны, что, если Ягайло, став крулем польским, веру принял истинную, католическую, может, и тебя Бог наставит… А что жить на Москве ты станешь, вряд ли, потому что, имея столицу южную, прекрасную, кому охота в холодном краю проживать? Да и почище Краков Москвы, не во гнев будь твоей царской милости…
– Все может быть… Теперь дале. Так молвим: выбрали бы и взаправду меня, чего ждут тогда паны радные, на что уповают? Что обещать я должен?
– Немного, государь… Тебя ли, сына ли изберут твоего, одного из преславных царевичей твоих, – молодшего, скорей всего, Федора… Клятву ты должен дать: сохранять свободу веры нашей католической и вольности шляхетские все, как от века… И сам должен нашу веру принять святую, католическую… Или царевич твой… И в каждом царстве, если сам на трон сядешь литовский и польский, должен поочередно время проводить, чтобы везде от двора и лица твоего светлого – радость, и суд, и правда, и прибытки шли купцам и панам, и народу черному… Литве надо взятые земли вернуть, Ливонию, Смоленск и Полоцк отписать их обратно к короне Ягайлов… А если царевича дашь нам, за ним запиши земель хоть немного; вот и все.
– Правду сказал ты: немного толковано, да много наковано… Теперь – меня послушай. Веры менять нам причины нет, как не еретик, не схизматик я, по-вашему, а крещен во имя Святой Троицы, вам же подобно… Так же и сын наш, царевич Федор. Бели дам вам сына, так безо всяких земель Московских. Не девка он, невеста, чтобы приданое за ним готовить… Если сам я сяду на трон, – добро вам будет. Много голов у вас в Литве и Польше, а царство – все без головы, хоть и шумят паны радные. Мы – головой вам станем, защитою крепкою… Ни Рим, ни цесарь, ни один король не устоит против нас! Вот помянул ты про суровую нещадность мою к слугам… Правда, я зол и гневлив, но против тех, кто на меня встает. А кто добр ко мне, тому я и цепь эту и это платье отдам с себя…
– Помилуй, государь! – вмешался Годунов. – Казна твоя не убога. Найдешь, чем одарить…
– Не убога, верно. Дед и отец богаты были. Мы вдвое того богаче, Божьею милостью… Умею наградить… А за что мне с боярами добрым быть? Давно ли изменой они врагов, поганых татар навели, Москву им предали? Казнить и пришлось их – не миловать же за это… Ливония – не Литовская земля, моя она, моею и буде же… Полоцк – тоже. Смоленск – ворочу, пожалуй… Да что толковать, под моей державой – все в одно будет: Ливония, Москва, Литва и Новгород… Корону вашу – после московской короны писать станем: король Литвы к Великой Польши всей… Если цесарь и французский Генрик вам больше сулят – их дело. Мой род – древний, царский. Кроме нас да султана турского – ни единого государя нет, чей бы род непрерывно через триста лет царствовал. Вольностей и прав ни в чем мы нарушать не станем ваших… Может, еще прибавлю… Глядя… Ездить в каждое царство можем же поочередно. И не помешает нам нисколько Москва… А почему – увидишь скоро… Вере нашей – быть в почете всегда. Церкви наши – вольно нам ставить, где пожелаем… Вольно нам будет в старости отойти в монастырь – тогда паны и вся земля выбирают себе из наших сыновей, кого захотят. Их воля… Еще про дворовых моих скажу… Зовут их глупые люди – опричниками… Без них ни в Польшу, ни в Литву ехать не могу… Особливо к польским панам буйным… И ездить будем мы с сынами и со всеми детьми своими. Они по годам своим – не могут без нас еще оставаться… Да, вот еще… Слухи до нас дошли: манят будто у нас сына обманом, будто на трон; а сами хотят в залог его отдать султану турецкому… Может, и злые люди то выдумали… Но я тебе сполна сказать хочу… Все же паны должны присягу дать, что беречь и почитать нас станут, никому в обиду не дадут! А самое святое дело, скажу я тебе… Не брать вам сына… На Польше можно Ернеста посадить. А нам вручить великое княжество Литовское. Его мы особливо хотим. Ведомая нам давно та земля. И хлопот с ней будет меньше при моих преклонных годах… И православного люду больше в Литве, чем католиков. И паны, и шляхта – не такие у вас все буйные, как великопольские крикуны… Ну вот, кажись, и все тебе сказал. Запомнил ли речи мои?
В книгу вошли три романа об эпохе царствования Ивана IV и его сына Фёдора Иоанновича — последних из Рюриковичей, о начавшейся борьбе за право наследования российского престола. Первому периоду правления Ивана Грозного, завершившемуся взятием Казани, посвящён роман «Третий Рим», В романе «Наследие Грозного» раскрывается судьба его сына царевича Дмитрия Угличскою, сбережённого, по версии автора, от рук наёмных убийц Бориса Годунова. Историю смены династий на российском троне, воцарение Романовых, предшествующие смуту и польскую интервенцию воссоздаёт ромам «Во дни Смуты».
Исторические романы Льва Жданова (1864 – 1951) – популярные до революции и еще недавно неизвестные нам – снова завоевали читателя своим остросюжетным, сложным психологическим повествованием о жизни России от Ивана IV до Николая II. Русские государи предстают в них живыми людьми, страдающими, любящими, испытывающими боль разочарования. События романов «Под властью фаворита» и «В сетях интриги» отстоят по времени на полвека: в одном изображен узел хитросплетений вокруг «двух Анн», в другом – более утонченные игры двора юного цесаревича Александра Павловича, – но едины по сути – не монарх правит подданными, а лукавое и алчное окружение правит и монархом, и его любовью, и – страной.
Библиотека проекта «История Российского государства» – это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники мировой литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков. Роман-хроника «Последний фаворит» посвящен последним годам правления русской императрицы Екатерины II. После смерти светлейшего князя Потёмкина, её верного помощника во всех делах, государыне нужен был надёжный и умный человек, всегда находящийся рядом. Таким поверенным, по её мнению, мог стать ее фаворит Платон Зубов.
Преобразование патриархальной России в европейскую державу связано с реформами Петра I. Это был человек Железной Воли и неиссякаемой энергии, глубоко сознававший необходимость экономических, военных, государственных, культурных преобразований. Будучи убеждённым сторонником абсолютизма, он не останавливался ни перед чем в достижении цели. Пётр вёл страну к новой Жизни, преодолевая её вековую отсталость и сопротивление врагов.
«Если царствовать значит знать слабость души человеческой и ею пользоваться, то в сём отношении Екатерина заслуживает удивления потомства.Её великолепие ослепляло, приветливость привлекала, щедроты привязывали. Самое сластолюбие сей хитрой женщины утверждало её владычество. Производя слабый ропот в народе, привыкшем уважать пороки своих властителей, оно возбуждало гнусное соревнование в высших состояниях, ибо не нужно было ни ума, ни заслуг, ни талантов для достижения второго места в государстве».А. С.
Среди исторических романистов начала XIX века не было имени популярней, чем Лев Жданов (1864 — 1951). Большинство его книг посвящено малоизвестным страницам истории России. В шеститомное собрание сочинений писателя вошли его лучшие исторические романы — хроники и повести. Почти все не издавались более восьмидесяти лет. В шестой том вошли романы — хроники ` Осажденная Варшава` и `Сгибла Польша! (Finis Poloniae!)`.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Второе издание. Воспоминания непосредственного свидетеля и участника описываемых событий.Г. Зотов родился в 1926 году в семье русских эмигрантов в Венгрии. В 1929 году семья переехала во Францию. Далее судьба автора сложилась как складывались непростые судьбы эмигрантов в период предвоенный, второй мировой войны и после неё. Будучи воспитанным в непримиримом антикоммунистическом духе. Г. Зотов воевал на стороне немцев против коммунистической России, к концу войны оказался 8 Германии, скрывался там под вымышленной фамилией после разгрома немцев, женился на девушке из СССР, вывезенной немцами на работу в Германии и, в конце концов, оказался репатриированным в Россию, которой он не знал и в любви к которой воспитывался всю жизнь.В предлагаемой книге автор искренне и непредвзято рассказывает о своих злоключениях в СССР, которые кончились его спасением, но потерей жены и ребёнка.
Наоми Френкель – классик ивритской литературы. Слава пришла к ней после публикации первого романа исторической трилогии «Саул и Иоанна» – «Дом Леви», вышедшего в 1956 году и ставшего бестселлером. Роман получил премию Рупина.Трилогия повествует о двух детях и их семьях в Германии накануне прихода Гитлера к власти. Автор передает атмосферу в среде ассимилирующегося немецкого еврейства, касаясь различных еврейских общин Европы в преддверии Катастрофы. Роман стал событием в жизни литературной среды молодого государства Израиль.Стиль Френкель – слияние реализма и лиризма.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сюжетная линия романа «Гамлет XVIII века» развивается вокруг таинственной смерти князя Радовича. Сын князя Денис, повзрослев, заподозрил, что соучастниками в убийстве отца могли быть мать и ее любовник, Действие развивается во времена правления Павла I, который увидел в молодом князе честную, благородную душу, поддержал его и взял на придворную службу.Книга представляет интерес для широкого круга читателей.