Гроза пустошей - [67]
Скрываясь за пестрым наполнением кабинета, состоявшим из статуэток, зоологических справочников, трофеев из чучел животных и портретов давно умерших людей в белых париках, охранник Шкуродёра Реза тоже пристально наблюдал за танцующим спиной ко мне человеком.
- А-а, Вербовщик, - приподнялся хозяин. - Я тебя давно жду. Когда я просил обокрасть Рё, я не просил тебя засветиться на весь мир и устроить передел пустошей между бандами.
Танцор замедлил движения, но Шкуродёр встал и отвесил ему чувствительную затрещину, после которой тот начал двигаться поживее.
Для 55-летнего убийцы и ростовщика мэр Хаира находился в неплохой форме, хотя брюхо уже перестало помещаться в брюки старинного покроя. Он напоминал мне стареющего игрока в гольф со старых снимков в газетах — в голубой рубашке-поло, светлых брюках, с часами на руке и короткой стрижкой. Шкуродёр осознанно выглядел словно анахронизм или реконструктор, тщательно воссоздающий давно ушедшую эпоху.
- Танцуй, дружок, танцуй, - он похлопал заплетающегося в танце мужчину по плечу, от чего тот покачнулся. - Осталось всего пять часов.
Реза хмыкнул из угла, а мужик, лица которого я так и не увидел, издал невоспроизводимый всхлип.
- Он мне не заплатил, Вербовщик, - объяснил происходящее Шкуродёр. – И ты знаешь, что происходит с такими людьми. Но глупец спросил, не может ли отработать чем-то свой долг, а я как раз читал старый роман про халифов. Старая литература полна неописуемой магии, Чиллиз. Все азиаты были невероятными поэтами, но сейчас у нас никто не азиат — и все азиаты. Кто бы мог подумать, что страны и нации будут разрушены искажениями в один момент...
Зажигательная музыка делала слова Шкуродера безобидными, словно я смотрю постановку, но чем дальше, тем более зловещим становилось происходящее.
- Так вот, книга. Там рассказывалось, что танцоры целый день услаждали взор загоревавшего халифа. Целый день, а? Я решил проверить, возможно ли такое. Не сможет — придется его наказать, но вдруг получится, - самый крупный ростовщик пустошей рассмеялся. - Я болею за мелкого засранца. Мне нравится, когда легенды оказываются правдой.
- Он непрофессиональный танцор, - сдержанно заметил я. - Стоило бы уменьшить срок, иначе это нечестно. Танцоры халифа – тренированные люди, посвятившие этому всю жизнь. А это просто нищеброд с улиц.
Ни грамма сочувствия – и, может, мужику повезет.
- Слышал, Али? Мой добрый друг Чиллиз говорит, что тебе стоит скинуть часок, - Шкуродёр крутанул пистолет и подмигнул Резе. - Так и быть. Хорошего гостя стоит приветствовать, как полагается. Реза, присмотри за нашим талантливым другом, а мы с Чиллизом прогуляемся.
Я искренне надеялся, что этот скинутый час позволит Али не попасть в знаменитый шкаф содранных кож Шкуродёра, но хозяин не дал мне поразмыслить над судьбой должника, увлекая прочь из комнаты.
Мы прошли по галерее, увешанной рисунками перепелов на блюде, портретами женщин в смешных шапочках с пером и большим изображением морской битвы. Из комнаты неторопливо вышли два больших белых пса и следовали за нами на небольшом расстоянии. Шкуродёр держался за прошлое так же цепко, как и за свои деньги, но он умрет, как и все, картины сгниют, а искажения победят.
- Люди говорят, что Рё отправил за вами отряд, а это значит, что он вас поймал. От Рё не сбежишь, Чиллиз, так что я не знаю, чем ты думал. Я надеялся на твой интеллект и тихую, спокойную операцию, хотя этого и не оговаривал. Мммм, нет... Не было такого. Так что главный вопрос, почему он тебя не убил?
Он сделал знак охранникам, стоящим у лестницы, и те заметно оживились, внутренне подготовились к сопротивлению. Визит к плотоядному богомолу из искажений, если он существовал, начал маячить перед моим внутренним зрением.
- Я свалил все на тебя, - честно признался я. – И Рё, между прочим, обрадовался.
- Человек пойдет на многое, чтобы остаться в живых. Но я не спрашивал, что ты ему наплел. Я спросил, почему он тебя отпустил.
Тот момент, когда приходится подбирать слова очень осторожно. Что же сделать? Сдать Джека? Тогда мутантом заинтересуется весь Хаир, а не только охотники за головами. Ястреб Джек, конечно, - та еще заноза в заднице, да еще и неуважительно свалил, но все же внимания Шкуродёра не заслуживал.
- Рё отправил меня как сообщение, что он скоро нападёт на Хаир. Сказал тебе передать, что нельзя обворовывать хана пустошей и не получить по заслугам, - самозабвенно сочинял я.
- Он прямо так и сказал? Хан пустошей? Надо же.
Шкуродёр рассмеялся и засунул руки в карманы, приглашая двигаться дальше. Мы спустились по лестнице в конце галереи и теперь пересекали сад, двигаясь в сторону зверинца. Теплый ветер резвился в прохладных кронах тщательно подобранных деревьев, источали аромат размякшие на жаре розы. Псы неторопливо шагали следом, тяжело переставляя мощные лапы. Шкуродёр был помешан на коллекционировании животных, и рев особо ценных экземпляров слышался издалека.
- Рё хорош, но он поклонник ножей. Как по мне, ножами должны пользоваться кухарки, делая ужин. Настоящий мужчина всегда выберет порох, грохот, избыточную силу, которая оставляет развороченные дыры. Наши предки не зря изобрели артиллерию, полностью изменившую войну. Благородства и мастерства поменьше, но ты когда-нибудь видел кирасу с дырой от пушечного ядра? Незабываемое зрелище!
В лагере еретиков лучшее развлечение – нарушение правил. Безбожники и бандиты совершают запретные чудеса и строят воздушный флот. Лагерь – пристанище налетчиков, колдунов и блудниц. Инквизитор Дрейк должен оказаться в самом пекле, чтобы понять, что в битве между дикими отступниками и Армадой выбор не так очевиден, как кажется издалека.
«Демон пустоты» – сборник непредсказуемых и жестких рассказов от автора темного фэнтези «Отступник». Поэт прибывает в живой город, чтобы его укротить. Рапунцель сбегает из башни, мечтая стать пиратом. Шпион, ворующий секреты, зачарован желанием не быть человеком, а циничный продавец душ ранен встречей с давно забытыми чувствами. Это приключения, полные мрачной силы и одержимости – искусством, целью, убийством, сожалением, любовью или пустотой.
Кто они — Дети Лезвия? Мы бы назвали их убийцами. Но они не такие, как мы, и им нет дела до нас, людей, — им чужда и не интересна наша мораль. Они называют себя художниками Смерти, они рисуют зловещие картины гибели, а имена их сродни проклятью. Наши и жизнь, и смерть — лишь краски для их полотен. Но по иронии судьбы, именно одна из них, гордая и жестокая Ра, в смутное время станет защитником людей, которых прежде так презирала…Перед вами — черно-белая сага об абсолютном одиночестве в мире, где есть лишь долг и красота — красота убийства, как её понимают Дети Лезвия.
В послевоенном мире, который окончательно погрузился в вирт, их осталось четверо — четверо людей, полных безумия и непредсказуемых планов, способных рисковать ради самых дерзких идей. Бродяга-радиоэлектроник, повернутый на ретро-музыке. Трикстер, работавший и священником, и мясником. Рыжеволосая женщина из корпорации с опасными мечтами. Джокер, бесстрастный и отчаянно красивый.Они встретились, хотя не должны были, и в ответ мир опрокинулся. Всего лишь четыре человека из мертвого города, которым суждено совершить революцию.
Саартан долго и безуспешно ищет мир, которого нет ни на одной карте Шельйаара. Почти отчаявшись, он неосмотрительно хватается за предложение фанатичного драконоборца провести его в Суушир в обмен на услугу. И, конечно же, оказывается втянут в большие неприятности. Брата Хранителя — дракона Дафтраана, чудом уцелевшего после бегства с горящей Панайры, случайно подбирает пиратский крейсер Патрон, старпом которого волей судьбы ведет контрабандные дела с орденом драконоборцев “Зикарон”.
Учебное пособие включает: четверостишия, предназначенные для того, чтобы облегчить запоминание дат и событий истории России; комментарии, описывающие исторические события; вопросы и задания. Материал сгруппирован по историческим периодам и событиям. Всего описывается 80 исторических событий, начиная с правления Рюрика и заканчивая деятельностью М.С. Горбачёва. Особое внимание уделяется причинам описываемых событий. Не рекомендовано для подготовки к ЕГЭ. В первой части, посвящённой Древнерусскому Государству, подробно рассматриваются предпосылки и причины образования Древнерусского Государства, феодальной раздробленности, кратко описываются события, связанные с правлением древнерусских князей и раскрывается социальная структура древнерусского общества. Каждое событие сопровождается четверостишием и иллюстрацией, отражающей его содержание.
Это книга моего отца, Владимира Ивановича Соколова (1925—2014). Она является продолжением его ранее опубликованной автобиографической повести «Я ничего не придумал», охватывающий период жизни страны с 1925 по 1945 год. В новой книге рассказывается о послевоенных годах автора, вернувшегося с войны в родной город. Таня Станчиц — Татьяна Владимировна Ющенко (Соколова)
Битва за планету закончилась поражение Черного... Сможет ли он повергнуть трех Богов и вернуться обратно или же сам сгинет в бесконечной тьме...? Истинный мир Богов, это его цель, Черный должен расправиться с оппонентами и наконец стать на одну ступень выше к величию и разгадать цель Катарбоса, который устроил весь этот спектакль.
Книга «Семейная история» посвящена истории рода Никифоровых-Зубовых-Моисеевых-Дьякóвых-Черниковых и представляет собой документальную реконструкцию жизненного пути представителей 14 поколений за 400 лет. Они покоряли Кавказ и были первопроходцами Сибири, строили российскую энергетику и лечили людей. Воины, землепашцы, священники, дворяне, чиновники, рабочие, интеллигенция – все они представлены в этой семье, и каждый из предков оставил свой след в истории рода, малой и большой Родины. Монография выполнена на материалах архивных источников с привлечением семейных воспоминаний и документов, содержит множество иллюстраций.
Любые виртуальные вселенные неизбежно порождают своих собственных кумиров и идолов. Со временем энергия и страсть, обуявшие толпы их поклонников, обязательно начнут искать выход за пределы тесных рамок синтетических миров. И, однажды вырвавшись на волю, новые боги способны привести в движение целые народы, охваченные жаждой лучшей доли и вожделенной справедливости. И пусть людей сняла с насиженных мест случайная флуктуация программного кода, воодушевляющие их образы призрачны и эфемерны, а знамена сотканы из ложных надежд и манящей пустоты.