Гроза надвигается - [246]

Он умолк и сглотнул снова, а я хрипло выдавил:

– Ну и?.. Выходит, она вытащила его из воды, да? Но что тогда могло случиться?

Звездный Певец покачал головой.

– Этого, мой господин, я так и не понял. Конечно, ступеньки были мокрыми и скользкими. Однако со стороны было похоже, что, заговорив с этим человеком, госпожа вдруг слегка отпрянула, но тут... и он, и она вдруг оказались подхваченными водой. Оба, ибо калека крепко вцепился в нее и ни за что не хотел отпускать. Поток понес их прочь, и тут уж я, забыв про свой страх, выскочил из дому и бросился в воду.

– Звездный Певец чуть не утонул, мой господин, – вставила Бирюза, шмыгая носом. – Он пытался спасти нашу госпожу, честное слово...

– Но их нигде не было, нигде! – горестно продолжил раб. – Я уж подумал, что их могло вынести к обрушившимся в конце улицы глинобитным домам, и рванул туда, но в темноте не заметил проплывавшей мимо доски, которая так стукнула меня по голове, что я чуть не лишился сознания. Я ухватился за уцелевший столб от ворот и так, держась за него, провел всю ночь.

– Он вернулся домой только сегодня утром, когда сошла вода, – сказала Бирюза. – И мы оба немедленно снова отправились на поиски.

– Ну и?.. – прохрипел я.

– Мы нашли только того калеку, – ответил Звездный Певец. – Как я и подозревал, его наполовину завалило обломками.

– Малышке Кокотон мы еще ничего не говорили, – промолвила, всхлипывая, Бирюза. – Наверное, мой господин поднимется к ней сейчас?

– Чтобы рассказать девочке то, во что и сам не могу поверить?! – простонал я и, собрав последние силы, выпрямился. – Ну уж нет. Лучше мы с тобой, Звездный Певец, снова пойдем на поиски.

Улица за моим домом полого спускалась вниз, к переброшенному через канал мосту, и, понятное дело, самый сильный удар воды пришелся на дома, стоявшие там. Кроме того, та часть улицы была застроена далеко не самыми прочными зданиями, преимущественно глинобитными или деревянными, от которых, как и говорил Звездный Певец, остались лишь груды наполовину размокших кирпичей из глины, солома, расщепленные доски и обломки мебели. Указав на торчавшую из-под обломков тряпицу, раб сказал:

– Он там, этот бедолага. До чего же убогую жизнь он вел: занимался уборкой мусора и продавал себя тем, кому было не по средствам купить женщину. Брал за это всего один боб какао.

Мертвец с длинными, заляпанными грязью седыми космами, одетый в рваное тряпье, лежал ничком. Я перевернул труп ногой, и Чимальи, разинувший рот, уставился на меня пустыми глазницами.

Нет, не тогда, а лишь некоторое время спустя, когда ко мне вернулась способность размышлять, я задумался над словами Звездного Певца о том, что в последнее время этот человек обслуживал лодки, вывозившие мусор из нашего квартала. Я гадал, как давно Чимальи выяснил, где мы живем? Интересно, выжидал ли он, тщательно выискивая возможность нанести мне удар, а затем воспользовался случаем, чтобы, ранив меня в самое сердце, навсегда уйти от возмездия? Или же эта трагедия была просто жестокой забавой развлекающихся богов, которые, как говорят, любят подстраивать самые невероятные совпадения, в которые порой невозможно поверить.

Этого я так никогда и не узнал...

Но об этом я задумался уже потом, а в тот момент знал лишь, что моя жена исчезла, что я не могу смириться со своей потерей и должен ее во что бы то ни стало найти.

– Если мы отыскали этого проклятого мертвеца, то и Цьянья должна быть здесь, – заявил я Звездному Певцу. – Если потребуется, мы перевернем тут все кирпичи до единого. Я начну, а ты пока отправляйся за подмогой. Двигай!

Звездный Певец торопливо ушел, а я наклонился, чтобы поднять и отбросить в сторону деревянную балку, и... лишившись чувств, рухнул ничком.

Я очнулся уже после полудня, в своей постели, и, увидев лица заботливо склонившихся надо мною слуг, первым делом спросил:

– Нашли? – Когда они оба сокрушенно отрицательно покачали головами, я прорычал: – Вам же было велено перевернуть там каждый кирпич!

– Хозяин, это невозможно сделать, – всхлипнул Звездный Певец. – Вода опять прибывает. Мы нашли тебя вовремя, иначе бы ты утонул.

– Мы не стали бы тебя будить, – с тревогой промолвила Бирюза, – но в городе объявили указ Чтимого Глашатая, предписывающий всем перебраться на материк до того, как остров скроется под водой.

Так вот и получилось, что следующую ночь я просидел, не смыкая глаз, на склоне холма среди множества спящих беженцев.

– Долго гуляем, – заметила Кокотон по пути. Поскольку только первые беженцы, покинувшие Теночтитлан, нашли на материке кров, остальным пришлось сидеть под открытым небом. – Ночка темная, – уместно высказалась в связи с этим моя дочурка.

Нам четверым не нашлось даже места под раскидистым деревом, но Бирюза предусмотрительно захватила одеяла. Она, Звездный Певец и Кокотон теперь спали, завернувшись в них, а я сидел, набросив на плечи одеяло, и смотрел на мою дочурку, мою Хлебную Крошку – единственную драгоценность, которая осталась у меня от жены. И сердце мое просто обливалось кровью.

Некоторое время тому назад, почтенные братья, я пытался описать вам Цьянью, сравнив ее с щедрым и великодушным растением агавой. Однако, рассказывая в тот раз об этом кактусе, я забыл упомянуть, что единожды в жизни – только единожды! – на нем распускаются золотистые цветы с дивным, сладким ароматом. После чего растение умирает...