Гроза надвигается - [245]

Мой собственный дом остался невредим, вероятно, потому, что был построен совсем недавно и оказался прочнее многих других. Остались стоять также пирамиды и храмы на Сердце Сего Мира, обрушились лишь сравнительно хрупкие полки с черепами. Но зато возле главной площади рухнул целый дворец – самый новый и наиболее величественный из всех – резиденция юй-тлатоани Ауицотля. Я уже рассказывал, что один из главных каналов города проходил сквозь его внутренний двор, что давало возможность прогуливающимся горожанам любоваться частью дворцового комплекса изнутри. Когда этот канал, как и все остальные, переполнился, вода разлилась по нижнему этажу дворца, подмыла изнутри несущие стены, и все колоссальное сооружение с грохотом обрушилось.

Пока не схлынула вода, я не знал об этих происшествиях, как не знал и о том, уцелел ли мой собственный дом. Второй потоп оказался сильнее и разрушительнее первого, но зато он не был столь неожиданным, так что большинство жителей успели покинуть обреченные здания. Однако во дворце остались Ауицотль, его высшие сановники и стражники, еще какие-то отряды солдат и несколько жрецов, упрямо продолжавших молиться в надежде на божественное вмешательство. За исключением этих людей, почти весь Теночтитлан бежал с острова по северной дамбе, найдя прибежище на материке – в городах Тепеяк и Аскапоцалько. Общую участь всех горожан разделил и я со своими домочадцами, количество которых, увы, уменьшилось.

С тяжелым сердцем вспоминаю я раннее утро того дня, когда вернулся домой, еле волоча на себе насквозь промокшие регалии воителя-Орла...

Чем ближе я подходил к дому, тем яснее становилось, что наш квартал пострадал от наводнения особенно сильно. На стенах уцелевших зданий еще оставались влажные отметины, по которым можно было понять, что вода здесь стояла на уровне моего роста. Сплошь и рядом глинобитные строения покосились и оплыли, а плотно утрамбованная глина на нашей улице раскисла, превратившись в липкую, скользкую жижу. Повсюду валялся мусор, попадались также и ценные предметы, очевидно оброненные во время панического бегства. Людей на улице видно не было – несомненно, все сидели по домам, гадая, не нагрянет ли новая волна, однако от непривычного безлюдья мне стало не по себе. Слишком уставший, чтобы бежать, я ковылял так быстро, как только мог. И вот наконец у меня отлегло от сердца: я увидел свой дом, целый и невредимый. Наводнение не оставило на нем никаких следов, кроме осадка мусора на ступенях лестницы.

Бирюза распахнула парадную дверь и воскликнула:

– Аййо! Да это наш хозяин! Благодарю Чальчиутликуэ, что она тебя пощадила!

В ответ я усталым голосом, но от чистого сердца пожелал этой богине провалиться в Миктлан.

– Не говори так! – взмолилась Бирюза, и по ее морщинистым щекам потекли слезы. – Мы боялись, что лишились и нашего хозяина тоже.

– Тоже? – выдохнул я. Невидимая рука болезненно сжала мою грудь.

Старая рабыня бурно разрыдалась, не в силах ответить. Выронив вещи, которые нес в руках, я схватил ее за плечи.

– Неужели малышка погибла? – заорал я.

Служанка покачала головой, но было ли то отрицательным ответом или выражением скорби, я не понял. Поэтому как следует встряхнул Бирюзу и выкрикнул еще громче:

– Говори!

– Несчастье произошло с нашей госпожой Цьяньей, – произнес позади нее другой голос: Звездный Певец, стоя на пороге, заламывал руки. – Я все видел, я пытался остановить ее.

Я не упал лишь потому, что вцепился в Бирюзу. Каким-то чудом мне удалось сохранить дар речи и выдавить:

– Расскажи мне все, Звездный Певец.

– Узнай же, хозяин. Это случилось вчера, в сумерках, в то время, когда фонарщики начинают зажигать уличные светильники. Только на сей раз, конечно, никаких фонарщиков не было, ибо улица превратилась в бурлящий поток. Люди попрятались, и лишь одного несчастного вода швыряла из стороны в сторону, ударяя о ступени лестниц и фонарные столбы. Он отчаянно пытался хоть за что-нибудь ухватиться, но я даже издали понял, что человек этот увечный и не может...

– Какое отношение какой-то калека имеет к моей жене? – прохрипел я, изнемогая от страха. – Да говори же, что случилось с Цьяньей?

– Она стояла вон у того окна, – продолжил слуга все с той же просто выводящей из себя обстоятельностью. – Караулила там весь день, беспокоясь за тебя, мой господин, и поджидая твоего возвращения. Я был рядом с госпожой, когда поток подтащил этого человека к нашему дому, и она заявила, что мы должны ему помочь. Поскольку мне было боязно лезть в клокочущую воду, я сказал госпоже, что это всего лишь старый опустившийся бродяга, который в последнее время подрабатывал в нашем квартале, занимаясь вывозом мусора. Подобное существо не стоит внимания и хлопот благородной госпожи. – Звездный Певец сглотнул и осипшим голосом продолжил: – Мой господин будет прав, если изобьет или даже убьет меня, ибо это я должен был поспешить на помощь тому человеку. Но когда я стал возражать, госпожа, наградив меня презрительным взглядом, отправилась на улицу сама. Я оставался у этого самого окна, когда она вышла из дома по лестнице и, наклонившись, схватила барахтавшегося в воде калеку.