Гроза над Цхинвалом - [37]

– Я здесь, – услышал Сергей голос Хасана в трубке.

– Ты как метеор…

От сердца отлегло. Рано, конечно, ликовать, но хоть какая-то надежда появилась. Хрупкая, правда, как воздушные замки, но все же…

Хасан объяснил, как его найти.

Он сидел в машине с выключенными фарами, но с работающим двигателем. Комов заметил пробоину на заднем крыле «девятки» – отверстие от пули, совсем свежее, вчера этой отметины не было. Похоже, Хасан получил ее несколько минут назад. Могли угодить в бак с топливом, тогда на небесах поймешь только, что в машину попали.

– Рад тебя видеть! – сказал Сергей, подбегая к «жигуленку». Эти слова даже близко не могли передать то, что он думал.

Хасан, завидев его и Женьку, вышел из машины, открыл багажник, куда они побросали аппаратуру. Сергей заметил на руке у друга кровоточащую царапину. Но спрашивать, где Хасан ее получил, не стал.

– Никого с собой не берете? – спросил Ревазов.

– Нет, – помотал головой Сергей. – Ребята свои каналы используют.

– Тогда погнали, – сказал Хасан.

Словечко это он подцепил, общаясь с российскими журналистами. Прежде, всеми уважаемый учитель никогда не позволил бы себе сказать нечто подобное.

– Ох! – сказал Беляш, попробовав сесть в машину.

Из салона на него глядела собака. Она не скалилась, не рычала, просто доверчиво смотрела на людей.

– Откуда ты взялась? – спросил у нее Ревазов. – Ну, уходи же. Мест нет.

Он открыл пошире дверь, но собака выходить не собиралась, только переместилась с водительского кресла на пассажирское.

– Долго я тебя буду уговаривать? – рассердился Хасан (собак он любил). – Марш отсюда!

– Что там? – спросил Сергей. Он не видел, что случилось, – как раз обходил машину. Дернул дверцу и удивленно уставился на неожиданного пассажира.

Собака, видя, что ее обошли с тыла, заволновалась, прыгнула вниз, прижалась к сиденью.

– Черт с ней, пусть сидит, – предложил Женька. – А то замучаемся ее вытаскивать. Она ж слов не понимает. Если боишься, садись со мной на заднее сиденье.

– Нет уж, – отмахнулся Сергей. – Лучше с барбосом.

– Как хочешь, – равнодушно согласился Беляш.

Сергей сел осторожно, вытянув ноги, но собака появление человека как угрозу не расценила и кусаться не собиралась. Кресло было порвано, наружу вылез кусок поролона, а под собой Сергей ощущал что-то жесткое.

Ревазов заметил, как он вертится, пытаясь принять удобное положение, и пояснил:

– Извини, не успел вытащить оттуда железяку одну, – помолчал и добавил: – Удачно она так залетела, сбоку, в открытое окно, ничего, кроме кресла не повредила.

– Ну, ты даешь… – сказал Сергей.

Ему стало понятно, откуда у Хасана царапина.

Ревазов ехал медленно. Фар не зажигал – автомобиль с зажженными фарами виден издалека.

– Ты почему из города не уехал? – спросил Комов.

– Не успел… – усмехнулся Хасан.

«Из-за меня все», – виновато подумал Сергей. Если бы он сразу, как только они приехали в штаб миротворцев, позвонил Хасану и сказал, чтобы тот уезжал из Цхинвала, был бы Ревазов уже в Северной Осетии. Но кто бы тогда им помог?

Город тонул в кромешной тьме. Линии электропередач пострадали в первые же минуты обстрела. Многие высоковольтные мачты упали, одни – на дорогу, другие – на дома, проломив крыши. Так проламывают их деревья, заваленные ураганом. В окнах – ни огонька, все сидели в темноте, даже если у них и были запасы свечей или керосиновые лампы. Огонь привлекает ночью не только комаров и прочих малоприятных насекомых. Он влечет куда более опасных хищников. Например, людей. Отсветы были видны только над неугасшими пожарищами. Тянуло гарью.

Цхинвал преобразился. Не так сильно, как менялись немецкие города после налетов союзнической авиации, после тысяч тонн бомб, сброшенных на мирных жителей, но… Почерк был один, хотя и в меньших масштабах. Американцы и их ученики в совершенстве освоили лишь один вид обстрела – ковровые бомбардировки.

Некоторые из домов почти полностью разрушились и теперь представляли из себя бесформенные кучи кирпичей, камней, обгоревших досок, другие осыпались частично, разбросав вдоль улицы камни, из которых были сложены. Местами завалы полностью перегораживали проезжую часть, они походили на баррикады, которые нагородили для обороны от атакующего врага. Машину эти «заслоны» остановят, но на танке и через еще не разрушенный дом проедешь без труда…

– Из города вам сейчас не выбраться, – сказал Хасан. – Не знаю, когда сможете.

– А что говорят-то? Где подкрепление? Рокский тоннель взорвали?

– Не так быстро… Тоннель – не взорвали. Российские танки через него идут. Сейчас они в Джаве. Туда бы доехать, но сейчас – не получится. А в городе русские завтра должны быть. Я так думаю.

– Будем надеяться, – сказал Сергей. – Значит, надо пересидеть ночь… Вот только где? Хоть останавливай машину и в подвал первый попавшийся забивайся. Я не понял, город-то грузины, захватили?

– Есть еще незанятые места. Туда вас и отвезу сейчас. В подвале у моих знакомых пересидите.

– Жизнь налаживается, – подал голос Беляш. – Перейдем на подпольное положение. Продукты у нас есть, – он пояснил для Ревазова: – Миротворцы снабдили. Хватит на неделю. Кстати, давай мы тебе часть пайков отдадим, нам ведь столько не надо.